Я писал свою книгу тринадцать лет. И за это время, многое поменялось, как в окружающей меня жизни, так и в моём разуме. Эта книга, есть олицетворение, некоего становления моей мысли. Здесь, словно нити, переплетались заблуждения, с истинами, воплощаясь в разноцветный ковёр моего воззрения. Я бы не хотел, после сказанного, отказываться от своих заблуждений…, так-как, в определённый момент осознал, что выбрось я, эти заблуждения, из своего произведения, и весь «ковёр» рассыплется на отдельные, несвязанные нити-фрагменты.
Заблуждения, если они гармонично переплетены в произведении, с истинами, на самом деле, обеспечивают некую связующую целокупность, некую законченность общего образа философемы.
Помимо прочего, выражаясь метафорически, если попытаться перевернуть этот «ковёр», то окажется, что те видимые с лицевой стороны нити заблуждения, вдруг ясно обозначатся на обратной стороне, как истины. И наоборот, нити истин лицевой стороны, вдруг станут заблуждениями – на оборотной. Такова судьба познания, и его воплощения.
Эта книга, не рассчитана на массового читателя. Скорее, на тот его небольшой круг, которому интересна глубина. На тех, кто, беря в руки книгу, надеется оплодотворить свой разум, предполагая, что для этого потребуется необходимый труд, напряжение всех функций разумения. Не думаю, что то, что развёрнуто на этих страницах, будет интересно, и увлечёт большое количество читателей. Ибо очевидно, что мир нашего социума, стал менее философичен. Но, тем ценнее, в моём понимании, она будет.
Ведь то, чем «питается», и удовлетворяется большинство, по моему глубокому убеждению, не заслуживает никакого внимания. Инстинкт большинства говорит: Философия, глубина созерцания, и познания, это ненужный, и даже опасный путь. Ведь на этом пути, тебе не найти той полезности, которую знает большинство, и к которой стремится. А главное, здесь таится много того, что для большинства, является враждебным, и даже непреодолимым.
И ты подумай хорошо, прежде чем ступать на эту дорогу. Ибо, обратного пути, не будет. Однажды открыв эту страну, однажды попав на это поле, – вернуться, действительно будет невозможно. «Разбудив своих спящих драконов, тебе уже никогда не удастся их усыпить…». Но тот, кто всё же, рискнёт, откроет для себя, новый небывалый мир. В котором, как и в этом, привычном для нас всех, мире, будет, как много опасностей, так и множество запредельных, невиданных областей, и невероятных чудес, способных привести пытливую душу, к непостижимому счастью, о котором, нерешительный, скромный обыватель, даже не подозревает…
Что есть, наша действительность? Что есть наш мир? В чём сущностные основы нашей жизни, и нашего мировоззрения? Этими, и подобными вопросами, люди задавались испокон веков, и будут задаваться до тех пор, пока существует орган, продуцирующий эту действительность.
Мой взгляд, на эту проблему, не нов. Наш мир, начинается иллюзией, и ей же заканчивается. Но вопрос в том, что ты вкладываешь, в такое обширное понятие, как иллюзия. В моём понимании, иллюзия имеет свою градацию, от пантеотектуры, воплощающейся в реальную основательность бытия, – в феноменальную картину мироздания…, до чистой иллюзии сознания, как самой тонкой монады, выстраиваемой нашим разумом, действительности собственного бытия…, – бытия воображения…, порождающего, все архитектонические чувствования, и впечатления душевного агрегата личности…, выходящие порой, за всякие пределы феноменального мира…, и ломающие, все возможные «горизонты событий».
Все наши критерии, и оценки, относительно реальности и достоверности окружающего мира, строятся исключительно на субъективных оценках, и к «истинной сути мира», (если представить себе таковую), не имеют никакого отношения. Всякая достоверность, какой бы она ни казалась абсолютной, в конце концов, опирается на веру. И одна вера, отличается от другой, лишь самоопределяющимися наделами, и убеждённостью в этих наделах, определённого вектора воззрения, и созерцания. И здесь, всё зависит, лишь от отношения «оценочной ганглии» твоего сознания, к выстраиваемой другими «ганглиями», того же сознания, картины собственного мироздания, и его осмысления.
С одной стороны, «грубая основательность физического феноменально-эмпирического опыта», = с другой, – «тонкость опыта трансцендентального, метафизического познания».
Наше доверие к «доказанному», в сущности своей, ничем не отличается, от доверия к метафизическому, и экзистенциальному. И там, и там, мы доверяем лишь определённому пантеону собственного воззрения, и умозаключения. Весь вопрос, лишь в достаточной очевидности «затвердевшего», «окостенелого тела», одного воззрения, и недостаточной очевидности другого, с телом фантомным, тонким, и уязвимым, – подчас запредельно-эфемерным…
И всё же, иллюзия, была, и остаётся единственной истинно-фундаментальной реальностью этого мира. Ибо, она и есть – само бытие. Иллюзия – есть квинтэссенция всякой действительности, и основа всякой, из её сторон. Действительности, которая, сама по себе, в сакральных глубинах своего бытия, есть лишь «нарушение», – продукт сбоя вечной гармонии абсолютного баланса, стихий архаической природы. Нарушение, той безмятежной пустоты, о которой нам, ничего неизвестно, и которая не может быть, никак нами замечена, идентифицирована, и обозначена. – Нарушение, воплощающееся в действительность бытия, в реальную действительность нашего мироздания.
