Она просыпалась пять раз за одну единственную ночь. Можно сказать, что сегодня без сна. Прерывисто. Нудно. Просыпалась и бежала в туалет.
Вспомнила детство, как не хватало мамы и она писалась прямо в постель. Зачем?
Чтобы она пришла и поменяла белье. А еще дотронулась пусть до мокрого, но такого нуждающегося в ней маленького тельца.
С годами Эрика научилась сдерживать свой мочевой, но нужда в теплых руках пробуждала ее верным звонком среди ночи.
Пять раз за одну ночь…
«Это могли быть оргазмы… – протаранила тишину своим признанием, произнося это вслух. – Если бы ты жила с парнем» Обреченно продолжает.
Парня у Эрики нет два месяца. Для нее это целая вечность.
Вот так, без поклонников и мужской поддержки выжить в этом пустом мире, заполненном гулким одиночеством и грустью, нужно много решимости и принятия себя.
Принимать себя она научилась.
Опускать свое тело в это обволакивающее бесконечное пространство комнаты, в которой больше нет жизни, кроме ее собственной.
Свою жизнь она тоже научилась ценить.
Вспомнила снова о детстве. Когда мамы ей хватало, ночью она уже не просыпалась. Спала до самого утра и была счастливой и бодрой.
И ей так хотелось, чтобы мама обратила на это свое внимание. Но та уже была занята своими делами и вспоминала о дочке только в очередную мокрую ночь.
Сейчас, когда ей 36, маму ей заменяют мужчины. Не все.
Она научилась разделять их на мужчину-папу, мужчину-маму и мужчину-папумаму.
Каждого она дополнительно делила на мужчину хороший папа и мужчину плохой папа.
Всегда далеко и романтично отзывались в ее сердце мужчины хорошие папы.
А рядом оказывались мужчины плохие папы.
Вчера объявился ее Друг.
Человек, которого Эрика мало воспринимает как мужчину. Ей нравится болтать с ним обо всем на свете, дурачиться зимой в снегу, бултыхать газировку на последнем ряду в кинотеатре.
А еще отводить глаза, когда он случайно дотрагивается до ее волос или убирает ниточку с ее кофты на плече.
Или задерживает ладонь на ее щеке, чтобы погреть на морозе.
Когда приносит стаканчик ее любимой колы, в котором стукают друг об друга льдинки. Она начинает заигрывать с ними, рассказывать совершенно простую незатейливую историю.
Как встретились в океане две шлюпки с затонувших когда-то кораблей. И начали рассказывать свои истории, как они оказались в этом месте и в этот час.
А Он слушает ее и тормозит про шлюпки:
– Хочу тебя. Поедем ко мне…
Она резко останавливается и отодвигает стаканчик, хмуря брови:
– Вот вечно ты так… все портишь. Ну нормально ведь сидели, болтали, тепло…
А Он продолжает, словно пропуская мимо ее слова, при этом бережно обходя эту стену, возникшую между ними:
– Эрика, мне тридцать пять и это нормально, что я испытываю желание, глядя на тебя. Вдвойне приятно, что мне уже можно говорить об этом. И делать это.
Она замирает и еще больше ежится в себя. Ей нечего сказать. Она согласна. Но общение с ним без секса ее устраивает гораздо больше. Идет на интимную близость с ним только потому, что он этого хочет. И жаль будет потерять такого искреннего друга, с которым можно все. В постели Мигель застенчивый и скромный мальчишка. Она даже ни разу не видела его член. Это закрытая территория для любой женщины. Секс только под одеялом. И полный контроль за руками Эрики. Выдыхает и начинает коротить:
– Да, мне не шестнадцать, а я зависла там. Да, со стороны это выглядит странно и мое поведение нелогично. Ну давай я тебе дорасскажу эту историю, а потом… обещаю….поедем.
И Она поднимает на него такие глаза, которым невозможно отказать. Он улыбается своей идеальной формой губ и тоже коротит (говорит отрывисто и быстро):
– Только мое условие! Пока ты дорассказываешь про шлюпки, я буду держать тебя в своих руках.
Это запрещенный прием (она не может позволить себе генитальное возбуждение именно с ним, он ведь ее друг) и они оба это знают.
Но условие на условие.
Они теперь взрослые. Им теперь все можно…
У них взаимовыгодное сотрудничество.
Мигелю удобно с Эрикой. Она не хочет замуж, как все остальные девушки, которые оказывались в его зоне близости.
Он же позиционирует себя свободным вольным ветром и по жизни поменял уже десяток стран.
В отношениях ему не везет.
Родился от случайной связи своей юной матери с африканским парнем, который ненадолго оказался в их городе по работе.
Матери было всего семнадцать и родители сделали все, чтобы изолировать ее подальше от семьи и близкого окружения, чтобы никто не показывал пальцем на черное дитя грешной любви.
Мигель на удивление сохранил оптимизм и уважение к людям.
Он не был зол на мир, но чувство потерянности и изолированности от них испытывает постоянно.
