Бессонница. (23. 09. 2015 Г.)
Мой район – самый лучший район,
Только «спальным» зовется зря.
Я люблю свой панельный дом —
Слышу все, что вокруг творят.
Вечер, двадцать один ноль-ноль.
В хате снизу х… рит дрель —
Там ремонт пятый год идет,
Словно в Кремль долбят тоннель.
От шоссе постоянный шум,
Прогудел вдали товарняк.
И в подъезде шурум-бурум —
Забивает «косяк» молодняк.
Только я вознамерился спать,
У подъезда залаял пес.
Эй, хозяин, тебя гулять
На ночь глядя кой хер понес?
На стоянке завыл «BMW» —
С магнитолой простился он.
Да, и спасибо мэру Москвы,
Что возвел во дворе стадион!
Мой сосед третий месяц пьет,
На работе схватил «статью»,
Бьет жену, на весь дом орет.
Его голос я узнаю:
«Проститутка, шалава, мразь!
Вся в мамашу – та тоже тварь!
Ты куда это собралась?!»
«От тебя подальше, дикарь!»
Дальше – грохот и резкий вскрик.
Стулом, что ли, в нее швырнул?
Испустил обезьяний рык
И «Централ» в сотый раз затянул.
После, слышу, его жена
Завизжала, что было сил.
А потом – чудеса! – тишина…
Может, он ее удавил?
Хорошо бы, прости Христос,
Ее в ящик, его в тюрьму
Чтоб их дьявол обоих унес!
Хоть десяток лет отдохну.
Все же сглазил – пошло опять:
«Алкоголик! Говна кусок!»
«Ты сосала у Петьки! Б…ь!»
Содержательный диалог…
Телевизор тревожно бубнит
На пятнадцатом этаже,
А за стенкой дите вопит —
Хоть его-то заткните уже!
До психоза доводит гул,
Словно в улье – ни дать, ни взять.
Я бы уши ватой заткнул,
Да будильник нельзя проспать.
И светлеет чернильная мгла…
Затрезвонил, проклятый, в пять.
Вот еще одна ночь прошла…
С добрым утром! Твою-то мать!
Проданный смех. (ноябрь 2015 г.)
Проходя по клетушкам знакомых дворов,
В дребезжащих маршрутках, в вагонах метро
Каждый день подмечаю острей и острей,
Что давно не видал я веселых людей.
Нет, кругом скалят зубы, корежа лицо,
И кудахчут, как клуши, что сносят яйцо,
Словно зубы болят и запоры у всех…
И припомнилась сказка про проданный смех.
Вот уж точно подметил Джеймс Крюс, старина!
И разгадка банальна, проста и страшна:
Разучились смеяться, чего там скрывать —
Только ржать, уссываться, визжать, гоготать.
Я намедни хотел улыбнуться. Не стал —
Ведь получится лишь вурдалачий оскал.
У тебя не такой? Хорошо, извини…
Только мимо зеркал ты не глядя ходи!
Продан смех без остатка по сходной цене,
Наших мелких душонок достойной вполне:
За уменье лизать господам сапоги,
За промытые Первым каналом мозги,
За духовные скрепы, за церковь-кабак,
За квартиры, за тачки, за выгодный брак,
За салюты, парады, разгон облаков,
Что варганят за счет доходяг-стариков,
За убогий, унылый, бескрасочный мир,
За побитый клопами и молью мундир,
За стакан самогонки, за пачку «Дымка»,
За Офелий со скалками в нежных руках,
За доступных Джульет с алкогольным амбре,
За кровавый лихой мордобой во дворе,
За законное право в подъезде нассать,
За «идите все на хуй!», за «еб твою мать».
«Неужели так худо и радости нет?»
Тихо спросит смущенный коллега-поэт.
«Есть же в мире цветы, облака и любовь —
Вот о них и пиши, а не только злословь!»
И есенинской строчкой в груди полыхнет:
«Ах, люблю я поэтов! Забавный народ!»
Друг любезный, послушай и оторопей:
Все не так, как глаголю – гораздо страшней!
Описать этот мир безо всяких прикрас
Не дает мне мой скудный словарный запас.
Чтоб осмыслить, насколько он грязен и глуп,
Возведи мои речи в квадрат или в куб.
Ты очнись от мечтаний, глазенки протри:
Что ты видишь вокруг? Неужели, цветы?!
Ну, я рад за тебя… Оптимист! А по мне —
Где куда ни ступи – по колено в дерьме.
Словно черви, в навозе и гнили живем.
Лишь наивные верят в блаженстве своем
В радость, свет и любовь, и что каждый их вздох
Бережет и хранит добрый дедушка Бог.
