Домой я ехала в пустом вагоне метро и дирижировала пустыми сидениям, представляя, что передо мной сидит хор.
– Му-ужайся, княгиня, недобрые вести те-ебе мы несем, княгиня, – пела я за басов.
– Что случилось? – вторила я за солистку.
Я умела вживаться сразу в весь процесс одновременно. Дирижирование гипнотизирует и затягивает. А в голове постоянно звучит что-то из классики.
Домой я прилетела на крыльях ветра, естественно. У меня в голове все еще звучала опера «Князь Игорь».
– Улетай на крылья-ах ве-етра в свой край ро-одной …
– Сонька, ты почему так долго? – крикнул муж из кухни. – Я же велел взять такси.
– Я же велела тебе привезти меня на концерт и отвезти обратно, так что молчи.
Я скинула плащ, туфли и прошла на кухню, говоря на ходу:
– Важное заседание у него! Оно у тебя уже в тридцать третий раз. А у меня – первое выступление, между прочим. Мог бы и постараться… Здрассьте…
Муж был не один. Он сидел за столом в компании незнакомого мне мужчины. Сначала-то я обратила внимание на нехитрую закуску и на ополовиненную бутылку коньяка. А потом почувствовала этот незнакомый запах… Туалетная вода, сигареты – чужой запах, но притягательный. И тогда я посмотрела на гостя.
Высокий, статный, хорошо, но просто одетый. В этом мужчине сквозило породой. В его манере сидеть, например. И даже курить. И взгляд завораживал. Глаза у него были темно-карие. Шоколадные. В них терялся зрачок и они казались бездонными. Брови четкие и широкие, левая была когда-то рассечена, а шрам остался тонкий и неровный. Темные волосы чуть ниже ушей, которые он изредка поправлял небрежным жестом, чтобы не падали на лицо. Это обстоятельство почему-то выводило из себя. Нет, не это. А его усмешка на губах. Весь вид незваного гостя был такой, словно он одолжение делает, что сидит у нас на кухне. Решительно, у моего мужа не может быть таких друзей. А на генерала полиции или кого-то в этом роде гость не походил. Он походил на дьявола. Не знаю почему, но именно это сравнение пришло мне на ум. В любом случае, вид у него был такой впечатлительный и опасно волнующий.
– Соня, познакомься. Это мой однокашник, Сергей.
– Добрый вечер, – ответил он.
Баритон, – сразу же определила я. Приятный, бархатный, вибрирует. И страшно раздражает. Пусть бы себе вибрировал где-нибудь в другом месте. Потому что гость был трезв, как слеза младенца, а мой муж был пьян вдребезги.
– Роме нельзя пить крепкое, – с укором адресовала я незнакомцу.
– Я не знал, – пожал он плечами.
– Вы… Сергей… Как вас там?
– Шальнов Сергей Павлович, – ответил он и хохотнул.
Помимо всего прочего, его приятный баритон был глубокий и обволакивал, как туман. Я тряхнула головой. Какое-то наваждение…
– Рома, я сварю тебе кофе, – с трудом переключилась я на мужа.
– Соня, иди спать.
– Даже не познакомишь нас как следует? – подозрительно спросила я мужа.
– Он же представился.
Шальнов опять хохотнул. Ужасно захотелось его треснуть по голове половником. А заодно и мужа. Откуда у них на столе половник? Они что, коньяк борщом запивали?
– Вы кто будете по профессии? – решила я сама познакомиться с гостем как следует.
– Бизнесмен он, кто ж еще, – ответил за него муж. – Ты что, не видишь?
– У него на лбу не написано.
– Просто ты читать не умеешь.
Я зло посмотрела на Шальнова и предупредила:
– И не вздумайте хохотать.
Он поперхнулся, покачал головой и ответил с усмешкой:
– Как скажете.
– Ах, Соня, – протянул муж. – Такие, как Серега, таким, как я, в руки не попадаются.
– Перед законом я чист. Я играю по правилам, – серьезно кивнул Шальнов.
– А кто вы? Вор? – ехидно спросила я.
– Почему же сразу – вор?
– А в бога вы верите?
Шальнов усмехнулся.
– Я верю в себя.
– Это похвально, – кивнула я, и тут заметила на столе карты.
Да, в этот поздний вечер я была рассеяна. Бокал шампанского и бокал белого сухого вина после концерта, неожиданный гость в нашем доме. И муж, которому нельзя пить крепкое. Он дуреет на глазах.
– Картишками балуетесь?
– Карты! – презрительно хмыкнул муж. – Преферанс! Два тура сыграли. Угадай, кто выиграл? Сейчас сыграем третий раз. Бог троицу любит.
– Сергей Павлович не верит в бога. Он верит в себя.
– Эх, Сонька, так это ж так говорится! Но, сама понимаешь, триединство!
– Не понимаю. Кроме того, что ты напился.
– Сонька, не гунди. Я ж еще не рассказал Сереге, как мы познакомились! Серега! У этой девицы своровали сумку, когда она училась на четвертом курсе Гнесинки. А она возьми, и заяви.
Что было, то было. Тогда мне стало жутко обидно. Ведь учимся вместе, все как одна семья, и тут какой-то гад. Моя подруга Юлька настояла на визите тогда еще в милицию. Так я попала в кабинет к Роме. Он уже тогда не должен был заниматься делами, типа пропажи сумки, но, как позднее рассказал супруг, увидев меня, он тут же принялся за поиски. И ведь нашел-таки сумку! Правда, пустую… В то время у меня был роман с гитаристом Ильей. Но Рома не отставал. То он меня подвозил, то довозил, помогал выправить новые документы и паспорт, словом, находил поводы для встреч. И на фоне Ильи, да и остальных музыкальных мальчиков, как Рома их называл, будущий муж выглядел настоящим мужчиной. Долго мы с Ромой под луной не ходили. Он быстро настоял на том, чтобы я переехала к нему. А потом поставил вопрос ребром: либо мы женимся, либо ерундой занимаемся. Это тоже произвело впечатление. Мне было 20, Ромке – 25. В браке мы прожили четыре года и за все это время я ни разу об этом не пожалела. Хотя, конечно, выходить так рано замуж я вовсе не собиралась. Наверное, Рома был так настойчив, что мне пришлось согласиться, иначе бы он не отстал. А став моим мужем, он успокоился.
