Любовь прямо по курсу

Все, что угодно, можно излечить соленой водой – по́том, слезами или морем.

Исак Динесен

Серия «О жизни и любви»

Trish Doller

FLOAT PLAN

Перевод с английского А. Сафроновой

Печатается с разрешения издательства St. Martin’s Publishing Group и литературного агентства Nova Littera SIA.

© Trish Doller, 2021

Школа перевода В. Баканова, 2021

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

Анна, когда знаешь, что жизнь подошла к концу, когда ты твердо решил покончить с ней, тебя охватывает безоблачное счастье!.. Может, это адреналин. Может, облегчение. Если бы я всегда себя так чувствовал, то, наверное, занимался бы скалолазанием или бегал марафоны. Теперь же я могу лишь довести дело до конца.

Я должен был оставить тебя еще в ту первую ночь в баре. Тогда тебе не пришлось бы читать это письмо. Ты бы сейчас выгуливала собаку или смотрела телевизор со своим парнем. Ты не заслужила того дерьма, в которое я тебя втянул. И уж точно не заслуживаешь боли, которую я тебе причиню. Ты не виновата. Два года лишь ты была смыслом моей жизни; жаль, что я не могу посвятить тебе всю свою жизнь.

Ты сильная и смелая, и однажды у тебя все наладится. Ты влюбишься, и я уже заранее ненавижу его за то, что он лучше меня. Однажды ты вновь станешь счастливой.

Анна, я люблю тебя. Прости.

Бен

Я меняю свою жизнь в День благодарения.

Припозднившиеся покупатели сметают с полок начинку для индейки и смесь для выпечки тыквенного пирога, а я наполняю продуктовую тележку тем, что мне может понадобиться. (Сушеные бобы. Овощные консервы. Рис.) Я мчусь по магазину так, словно опаздываю на Судный день. (Молоко. Лаймы. Запасной фонарик.) Надо сделать покупки быстро, чтобы не пасть духом. (Яблоки. Туалетная бумага. Красное вино.) Главное, не думать ни о чем, кроме отбытия. (Капуста. Игральные карты. Бутилированная вода.) Особенно не думать о том, что остается позади.

Когда я запихиваю сумки на заднее сиденье переполненной «субару», звонит мама. Я не предупредила, что не приду на обед в честь Дня благодарения, и она не знает о моем отъезде. О том, что я чуть ли не на полгода уезжаю из дома. У меня нет ответов на ее вопросы, так что я не беру трубку.

У пристани меня ждет яхта фирмы «Альберг», сияя темно-синими бортами; транец кормы, где должно быть название судна, до сих пор пустует. На миг кажется, что Бен вот-вот высунет голову из каюты, обаятельно улыбнется и взволнованно напомнит, что сегодня – тот самый день. Но каюта закрыта на висячий замок, а палуба в пятнах птичьих испражнений – еще одна часть моей жизни, которой я пренебрегала.

Десять месяцев и шесть дней назад Бен принял упаковку антидепрессантов и запил дешевой текилой, которая всегда стояла у нас под раковиной. Вернувшись домой с работы, я нашла его в кухне на полу. В предсмертной записке Бен написал, что я была его смыслом жизни. Так почему же ему меня не хватило?

Тяжело вздохнув, я поднимаюсь на борт и открываю замок.

Спертый, душный воздух пахнет воском для дерева, новой парусиной и немножко соляркой. Пауки свили паутину в углах, а все поверхности покрыты пылью. В последний раз я была здесь еще до смерти Бена, и при виде того, чего не было в мой прошлый визит, у меня перехватывает дыхание. Начищенные металлические детали блестят. Уродливые коричневые наволочки на подушках сменились на красные в разноцветную полоску, а на носовой переборке висит картина в рамке. На ней всего три слова: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

– Зачем ты это сделал, если не собирался отправляться в плавание? – говорю я вслух, утирая слезы рукавом футболки.

Очередной вопрос, на который нет ответа. Самоубийство близкого человека разбивает сердце не один раз.

Остаток утра я привожу в порядок яхту и раскладываю по местам покупки. Всюду следы присутствия Бена: кастрюля на платяном шкафчике, упаковка выдохшегося «Хайнекена» в кладовой, покрытый плесенью оранжевый спасательный жилет в холодильнике… Все это отправляется в мусорный бак. Остаются лишь растения, обвившие перила, да мои книги на полке. Однако яхта все равно принадлежит Бену. Он ее купил и подновил. Он проложил курс. Он назначил дату отплытия. Я здесь – словно тонкий слой пыли.

Последней я достаю из багажника машины обувную коробку. В ней фотографии, снятые на старенький «Полароид» Бена, засушенный гибискус с нашего первого свидания, стопка любовно-эротических писем и его предсмертная записка. Я беру одно фото – на нем мы с Беном у маяка в заливе Хиллсборо, – а коробку пихаю в нижний ящик навигационного оборудования. Фотографию я прикалываю на стену в изголовье кровати.

Пора в путь.

Этот день я планировала провести в кровати – как и каждый день после смерти Бена, – но сигнал напоминания вырвал меня из сна. Надпись на экране гласила: «Пора, Анна! Мы отправляемся в плавание!» Бен записал напоминание почти три года назад – в день, когда показал мне свою яхту и попросил отправиться с ним в плавание, – а я об этом совсем забыла. Я рыдала до боли в глазах: ведь больше нет никакого «мы», а жить без Бена, сама по себе, я разучилась. Затем я вылезла из кровати и принялась укладывать вещи.