В общем, настроение плавно скатилось к нулю, и ноги сами привели меня к соседнему дому, где проживала Елена Староверова, моя школьная, а затем и университетская подруга. Шикарная брюнетка с голубыми глазами, стройными ногами и раздавшейся в объёмах грудью, девушка, которая всегда хотела для себя праздника и жила соответственно своему никнейму Лена Стар!
Чуть подуставший мозг снова подвёл меня. Позвонив в дверь и услышав голос тёти Зои: «Кто там?», я на автомате выдала:
– Алло, добрый вечер, я представитель компании «Мосопрос». Подскажите, пожалуйста, можно пообщаться с Еленой Михайловной?
– Сейчас, – раздалось приглушённое, и я принялась ждать, привалившись плечом к стене и задумавшись.
Во всей этой ситуации меня напрягало отсутствие прежних подруг. То есть они никуда не делись, нет. Что Светлана, что Лена – мои лучшие подруги с универа – они всё ещё были в контактах телефона, и я даже общалась с ними через соцсеть, но вот темы разговоров сильно изменились. У Светы – скромной блондинки, королевы бала выпускников – родился ребёнок. Но замуж она вышла не за Некрасова Ваню, с которым в универе встречалась, а за какого-то Олеженьку Кравца. И теперь она гордая мамочка, и все её фотосессии посвящены счастливому материнству, соцстранички завалены статьями о правильном воспитании, а ещё – советами лучших специалистов и рекламой детских магазинов.
Лена же стала веганом (долго не могла понять, что это за зверь такой), и собирается замуж. Беда в том, что её парень – немец, которого она нашла в Германии, куда летала на какой-то крутой форум маркетологов. Я тоже там с ней, как выяснилось, была. Даже нашла фотографии, на которых мы запечатлены с подругой и серьёзным блондином в очках. Имя ещё у него смешное оказалось – Матиас. В общей переписке мы с подругой пытались придумать отчество её будущим детям – Матиасовны, Матисовны. Что так, что этак – смешно звучит. Непривычно. Так вот этот самый Матиас не спешил звать её замуж, поэтому подруга прорабатывала план, как удачно забеременеть от него, в чём Светлана активно давала ей ценные советы.
Не было больше разговоров о преподах и экзаменах, о платьях на выпускной. Всё это закончилось для них уже давно, а вот для меня – всего лишь чуть больше месяца назад. Всё непривычно в этом мире, даже я, потому что выглядела на фотках старше, как и мои подруги, а их избранникам и подавно далеко за двадцать. Словно я не два года забыла, а все десять.
Зато появилось много незнакомцев, которых я рассматривала на фотографиях в соцсетях и силилась вспомнить. Читала наши переписки трёхмесячной давности, где эти люди приносили мне соболезнования. Но ничего не происходило – в голове была пустота. Я не знала, кто они, откуда, почему я с ними общалась, и что меня вообще связывало с этими людьми. Были контакты с работы. Та же Варвара прежде спрашивала меня, как ей быть в той или иной ситуации, а теперь вот я к ней с теми же вопросами обращаюсь, потому что, читая свои же ответы, не понимаю ничего!
Наконец-то раздался щелчок замка, и дверь Лениной квартиры приоткрылась.
– Лида! – с облегчением выдохнула подруга, поглядывая на меня укоризненно. – Вы меня с мамой сведёте с ума! Она говорит – тебя там к телефону, а я стою, держу его в руке и не понимаю, про какой она телефон говорит. Не сразу сообразила, что в дверь звонили. Сумасшедшие вы мои.
Я демонстративно стукнулась головой о стену, страдальчески простонала. Тётя Зоя в силу своего возраста выдавала Ленке и не такие номера, особенно по весне и осени. А тут я ещё со своими приходами без предупреждения и странными фразами.
– Прости, дежурная фраза выскочила, как всегда, на автомате.
Лена тяжело вздохнула, поправляя тонкий шёлковый халатик на своих плечах и сально поглядывая на бутылку красного в моих руках.
– Куда деваться с подводной лодки. Заходи.
Распахнув двери шире, подруга перехватила бутылку, одобрительно покивала головой.
– Грузинское.
– Оно самое.
Почему я прихожу к Лене? Потому что помню её квартиру в мельчайших подробностях. Она не делала в ней ремонт лет пять или больше. Из-за тёти Зои, а точнее, из-за её заболевания – та тоже стала терять свои воспоминания. Неожиданно приятно окунуться в знакомую обстановку, даже запахи я помнила, хоть и редко гостила у Лены во времена студенчества. Теперь я, как собака, искала следы своего прошлого, вот и приводила меня чуйка именно сюда.
А ещё подруги, в отличие от сестры, не считали меня виновной в смерти родителей. Лена показывала мне статьи с места трагедии, упрямо повторяя одно – в нас врезались. Света вообще выдвинула теорию, что это было всё подстроено. Я не знала – правду она говорит или нет. Экспертизу мне Самохин решил не показывать по советам врача, чтобы не нервничала. Но хотелось верить, что я не убийца своих родителей, сам Петр, кстати, на это и намекал, прося не обращать внимания на обвинения сестры. В общем, всё замыкалось на моих воспоминаниях.
– Завтра опять к мозгоправу пойдёшь? – разливая в три бокала вино, чуть насмешливо спросила меня подруга и, не дождавшись ответа, унесла один бокал маме – правда, вина там было на донышке. Тётя Зоя тактично не мешала нам, но любила, когда ей уделяют немного внимания в виде таких вот подношений. Я боялась, что меня ждёт такая же участь.
