Книгу, которую вы раскрыли, я назвал «Наша революция. Век Октября». Почему? Прочитавший книгу поймет. Но мне сразу же хочется высказать следующее. Так же могут (и должны бы!) отозваться о нашей Октябрьской революции очень и очень многие во всем мире.
Да-да! А как же? Например, рабочие на буржуазном Западе получили от капиталистов право на восьмичасовой рабочий день, оплачиваемые отпуска, а затем и другие социальные уступки только под воздействием пролетарской революции в России.
Забыто это? Конечно же, буржуазные правители делают все для того, чтобы народ забыл. Но исторический факт остается фактом. Как и освобождение десятков стран под влиянием Великого Октября от колониального или полуколониального гнета.
Сколько же людей труда на Западе и Востоке имеют все основания сказать об Октябре: «Наша революция!» В этом и есть ее всемирное значение, что пророчески предсказывал когда-то Владимир Ильич Ленин. Однако к нам, россиянам, исторические события 1917 года, естественно, ближе всего. Здесь трудовой народ под руководством партии большевиков, а не «группа экстремистов», как пытаются ныне представить, бился за новую свою, справедливую жизнь и строил ее. И сама жизнь в дореволюционной России побуждала народ к этому!
За последние почти три десятилетия мы стали свидетелями яростных и изощренных усилий, направленных властями предержащими на искажение или просто-напросто уничтожение памяти Великого Октября. Сперва это ознаменовалось ельцинско-чубайсовской попыткой переименовать многолетний главный советский праздник в фарисейский «День согласия и примирения», а затем – отменой праздничного 7 ноября вообще. С иезуитской подстановкой иного праздника, тремя днями раньше. Таким образом, решили не только вычеркнуть из памяти народной великую историческую дату, но и столкнуть ее с другим, тоже великим событием отечественной истории.
Что ж, в указах, постановлениях и законах можно отменять все, вплоть до восхода и захода солнца. Однако из песни, как известно, слова не выкинешь. А в исторической песне России, означающей ее судьбу, это слово настолько велико и влиятельно, свет его во всем мире так ярок, праведен и благотворен, что росчерком пера с ним не справиться.
Конечно, к одному росчерку все далеко не свелось. Действует огромная пропагандистская машина, и если чего-то ей удалось добиться, то самое горькое, по-моему, – это нынешнее представление многими моими соотечественниками Великой Октябрьской социалистической революции как дела антипатриотического. Потому и противопоставляют Минина с Пожарским Ленину со Сталиным. Или, что еще коварнее, Сталина противопоставляют Ленину. И, лицемерно отмечая годовщины военного парада, состоявшегося на Красной площади 7 ноября 1941 года, умалчивают, какой же дате, какому событию он был посвящен. А на парадах в День Победы Мавзолей, к подножию которого были брошены в свое время поверженные фашистские знамена, старательно драпируют. Чтобы не резало глаз.
Но правда состоит в том, что именно с трибуны ленинского Мавзолея на параде, посвященном 24-й годовщине Великого Октября, обратил Сталин к воинам Красной армии и всему советскому народу исторические слова: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Вы понимаете? Минин, Пожарский и Ленин – вместе, в одном ряду! Так было, и в этом величайшая сущностная правда нашей советской истории, победоносная сила ее.
Позволю себе одно личное воспоминание. В детстве, которое совпало с началом войны (мне было около семи лет, когда я услышал по радио те сталинские слова), подсознательно очень хотелось объединить всех своих любимых героев в общих боях. И вот, фантазируя в мечтах о схватках с врагами, в которых, разумеется, сам я участвую, придумал крепость и долговременную ее оборону, где мысленно собирал и дружинников Александра Невского, Дмитрия Донского, и ратников ополчения Минина и Пожарского, и гвардейцев Петра Первого, моряков Ушакова и Нахимова, суворовских чудо-богатырей. Были здесь также, сколь это ни покажется парадоксальным, вооруженные казаки и крестьяне под водительством Разина и Пугачева, скакали конники Салавата Юлаева… А крепость у меня называлась – Революция.
Совершенно четко помню, что я долго искал название и перебирал разные, но остановился все-таки на этом. Почему же? Почему именно оно стало в моем представлении наиболее обобщающим и позволило поставить рядом с дорогими моему детскому сердцу Чапаевым, Щорсом, Буденным и другими революционными героями не менее дорогих героев и полководцев совсем иных времен, весьма далеких, казалось бы, от времени Октябрьской революции?
Тогда это происходило подсознательно – задумался уже позднее, задним числом. И ответ приходил, например, тогда, когда в архиве ЦК ВЛКСМ, в записной книжке Зои Космодемьянской (предвоенной еще книжке!), я увидел вместе имена тех красных героев и строки лермонтовского «Бородино». Вместе они готовили к подвигу дух юной советской героини!
