13-я часть
Громовой декабрь
09 декабря (26 ноября) 1917 года. Полдень. САСШ. Вашингтон. Овальный кабинет Белого дома.
Присутствуют:
Президент САСШ Вудро Вильсон
Вице-президент Томас Маршалл
Государственный секретарь Роберт Лансинг
Военный министр Ньютон Бейкер
Командующий ВМС САСШ адмирал Уильям Бэнсон
Вашингтон был погружен в траур, приспущеные государственные флаги украшали черные ленты, газеты вышли с заупокойными заголовками, а настроения в городе политиков и чиновников были такими, что хоть сейчас в гроб ложись. Вчера в 15:33 германская подводная лодка торпедировала трансатлантический лайнер «Мавритания» уже подходивший к Ливерпулю, фактически в пределах видимости шотландского берега.
Вражеская субмарина проявила невероятную дерзость. Она атаковала лайнер, несмотря на то, что тот уже находился под охраной британских противолодочных шлюпов и американского крейсера «Олбани». После попадания двух торпед и взрыва котлов «Мавритания» легла на левый борт и быстро затонула. Из личного состава двух перевозимых ею пехотных полков в количестве двухсот четырех офицеров и пяти тысяч девятисот нижних чинов, а также из восьми сотен человек команды экипажам шлюпов удалось поднять из ледяной декабрьской воды не более двухсот окоченевших полутрупов. Британские военные моряки не только не смогли потопить дерзкого подводного пирата – им даже не удалось обнаружить присутствие вражеской субмарины после атаки.
Похоронные настроения царили и в Белом Доме. Попытка вашингтонского истеблишмента, презрев доктрину Монро и не неся при этом значительных затрат, успеть к разделу жирного европейского пирога, терпела крах.
– Джентльмены, – сказал президент Вильсон, когда все присутствующие расселись вокруг знаменитого круглого стола, – мы собрались по печальному поводу. Всевышний посылает нам все новые и новые испытания. Давайте помолимся за души наших усопших соотечественников.
Когда молитва закончилась, все уселись за стол, и Вудро Вильсон начал совещание.
– Слово предоставляется адмиралу Бэнсону, – сказал президент. – Мы бы хотели выслушать его объяснения, каким образом мы потеряли при перевозке в Европу еще одну пехотную бригаду, а англичане – последний крупный трансатлантический лайнер. Впрочем, как мне кажется, это вопрос чисто академический, ибо Конгресс только что решением обеих палат на неопределенный срок наложил вето на все воинские перевозки через Атлантику. Это вам к сведению. Мы и наши союзники обделались в этом деле по полной программе. Ну а теперь мы вас внимательно слушаем, адмирал…
Адмирал тяжело вздохнул.
– Джентльмены… – начал он свою речь. – Нам казалось, что мы приняли все необходимые меры для защиты от вражеских подводных лодок наших солдат, перевозимых через океан. «Мавританию» во время ее пути через Атлантику сопровождал наш крейсер «Олбани», из-за чего скорость на маршруте пришлось снизить со стандартных двадцати шести до восемнадцати-двадцати узлов. Количество впередсмотрящих были удвоено, а в ночное время корабли шли без огней. При входе в зону действия германских субмарин лайнер взяли под охрану британские шлюпы противолодочной обороны, после чего скорость каравана упала до шестнадцати узлов. Атака германской подводной лодки произошла уже на подходе к Ливерпулю, прямо средь бела дня. Один из выживших сигнальщиков с «Мавритании», матрос Тед Берсон, показал, что следы двух торпед были замечены ровно в пятнадцать тридцать, на кормовых курсовых углах. Это направление для подводной атаки считается малоопасным, тем более что обе торпеды шли мимо лайнера. Поэтому капитан «Мавритании» не стал предпринимать никаких маневров уклонения.
Адмирал обвел присутствующих внимательным взглядом и после короткой паузы произнес:
– Джентльмены, то, что я скажу вам дальше, может показаться невероятным, но показания Теда Берсона, которые, кстати, он дал под присягой, подтверждаются и сигнальщиками с британских шлюпов, тоже наблюдавших за торпедной атакой. Ровно в пятнадцать часов тридцать одну минуту торпеды вошли в кильватерный след «Мавритании» и изменили курс, догоняя лайнер. Несчастный матрос говорил, что они «гнались за нами как две голодные акулы», виляя по синусоиде, то входя в кильватерный след, то выходя из него.
– А разве торпеды могут гоняться за кораблями? – удивленно спросил военный министр. Он хотел еще что-то добавить, но потом махнул рукой и сказал: – Извините, джентльмены, нервы. Раз погнались, и все это подтверждают, значит, могут. Продолжайте, адмирал. Что там у вас еще такого же… страшного?
– Много чего, – кивнул Бэнсон. – Кроме того, что эти торпеды погнались за «Мавританией», вызывает удивление и тот факт, что ни сигнальщики с «Мавритании», ни военные моряки с нашего крейсера и британских шлюпов не заметили никаких признаков присутствия в этом районе подводной лодки. Повторяю: никаких. Ни поднятого перископа, ни шумов работающих механизмов – ничего. Попытки обнаружить субмарину и атаковать ее не имели успеха, и это военное преступление осталось безнаказанным.
– Вы считаете, что у германцев появилась подводная лодка какого-то нового типа? – встревожено спросил президент. – В таком случае для нас это может стать полной катастрофой…
