***
Пятнадцатое июня две тысяче двадцать первого.
В полицейском участке разгар дискуссии. Равненская Елена, женщина ростом под метр шестьдесят пять, выступает перед своей командой. Для её команды сегодня особенный день. Равненская держится строго не только для того, чтобы подчеркнуть всю серьёзность дела, но также для того, чтобы производить впечатление серьёзного человека. Будучи женщиной весьма хрупкого телосложения, ей составило не мало труда доказать свою полезность в трудной и опасной профессии и добиться звания капитана. Эту должность она получила год назад, когда ей было тридцать четыре. И теперь, имея в команде под своим руководством двоих крупных мужчин, она не позволяет себе ни на секунду казаться безответственной или легкомысленной. По той же причине Елена всегда стрижёт волосы коротко, а острые и грубоватые черты лица, которые она и раньше не считала недостатком, теперь привыкла воспринимать как помощь в создании нужного ей образа. Как считает начальник отдела убийств, с созданием имиджа Елена загибает палку, и иногда подмечает, что ничего страшного не случится, если она время от времени будет позволять себе корчить на лице хотя бы подобие улыбки, чтобы окружающие поняли, что перед ними не робот. Равненская с каменным выражением лица, которое должно читаться как строгость, рассказывает о важном деле.
Раз в году, пятнадцатого июня, серийный убийца, которого прозвали Семейным психологом, совершает убийства. Он пробирается в дом жертв и убивает их жесточайшим способом, никого не оставляя в живых. Использует он всегда, как установило следствие, кухонный нож, а ранения, которые наносит, из года в год повторяются, но удары становятся более уверенными, а от того более точными. Тела убийца оставляет так, чтобы нашедший их человек видел картину счастливой семьи. Такой картине в полицейским участке тоже дали название, назвав это «счастливой позой». Психологу уже много лет удаётся уходить от правосудия и оставаться не пойманным. И сегодня он убьёт в восемнадцатый раз.
– Он сегодня снова убьёт. Нам нужно выяснить потенциальных жертв и приставить к ним охрану. Просмотрите предыдущие дела ещё раз, найдите сходства между жертвами, попробуйте определить, кого он попытается убить сегодня. Он не оставляет ни следов, ни улик. Так что, если не поймаем его до убийства, считайте, что мы его упустили. – Командует Равненская. Трое её подчинённых, среди которых двое мужчин и одна молодая девушка, внимательно слушают, временами вставляя стандартные «Да», «Так точно».
– Вы не сможете, – слышится незнакомый всем голос юной девушки позади команды.
– Простите? – Равненская поднимает взгляд на незнакомку, которая только что подошла с начальником отдела убийств.
Все оборачиваются и смотрят на неё, пытаясь понять, кто это. Для новой сотрудницы полиции слишком молода – на вид она в возрасте ученицы старших классов. Да и по самой девушке видно, что она явно не стремиться сделать карьеру в полиции: милое лицо с маленьким курносым носиком и большими глазами, в которых читается злоба, и не слишком гламурный, но женственный стиль одежды, обязательным атрибутом которого являются туфли на каблуках. По самой одежде видно, что финансами девушка не страдает. Стала бы идти работать за небольшую зарплату молодая красотка, у которой сумка стоит, как три зарплаты руководителя команды? Да и вообще, взяли бы такую на работу? Ведь по ещё почти детскому лицу видно, что получить образование она явно не успела.
Все взгляды оценивающе падают на неё, а Равненская сдерживается от грубого выпровождения нахалки за дверь только из-за того, что рядом стоит её начальник. Саму нахалку, впрочем, все эти обстоятельства нисколько не смущают, и она спокойно продолжает говорить.
– Вы не сможете определить, кого он сегодня убьёт, и не сможете защитить их, – повторяет девушка. – У его жертв, определённо, есть сходства. Это семьи, или семейные пары. Семейный психолог, как вы его прозвали, убивает всю семью, не оставляя в живых никого в доме. Он пробирается ночью к ним в дом, именно в частный дом, не в квартиру.
– Вы говорите всем известные вещи, – язвит Равненская, всё ещё непонимающе смотря на непонятно откуда появившуюся девушку, и задаёт вопрос, на который, как она надеется, та не сможет ответить и поубавит свою уверенность. – Но, может, вы сможете объяснить, почему именно в частные дома, а не в квартиры?
– Так безопаснее для него. В частных домах нет соседей за стеной, а значит, нет свидетелей, и никто не слышит криков. А ещё, в частных домах обычно живут семьями, одиночки живут в квартирах, именно за семьями он и охотится. Но это не так важно. В нашем городе две тысяче шестьсот девять частных домов, практически все, как вы уже поняли, это семьи. Вы не сможете приставить охрану к стольким домам. Конечно, было бы плохо бездействовать. Так что я не буду отговаривать вас не патрулировать улицы. Это по крайней мере будет значить, что вы пытались, и избавит от угрызения совести, когда завтра вас вызовут на место убийства.
– То есть вы думаете, что ему сегодня удастся убить, даже если полиция будет патрулировать рядом с домами?
