Всем «девочкам» посвящается.
Мне так хотелось быть самой собой.
А я боялась или не умела,
Иль попросту меня сжимало тело
Своей нехитрой внешней красотой.
Была простушкой нежно-озорной,
Сама плела такие авантюры!
Играла роль то умницы, то дуры,
То баловницы светской записной.
Одни меня запомнили чудной,
Другим я показалась слишком трезвой,
Кому-то я была неинтересна,
А кто-то в голос восхищался мной!
Любила я все роли до одной,
Все до единой я с душой играла,
Я никогда собою не бывала…
Мне так хотелось быть самой собой.
Л. Воропаева.
Часть 1. Вход в ад.
Книга 1. Детство ушло.
Глава 1. «Ангел».
Ольга Лаврова сидела на третьем этаже психиатрического диспансера – ПНД № 3 им. Скворцова-Степановой города Санкт-Петербург и ждала, когда к ней выйдут. Она приехала, так как ей позвонил лечащий врач ее дочери и пригласил на беседу. Ольга долго колебалась, ехать ей или нет. Не потому, что далеко – добираться туда два часа, Ольга была легкая на подъем, а потому, что было страшно. Страшно, когда вызывает тебя на БЕСЕДУ психиатр твоей дочери. Еще Оля тревожилась успеть переговорить с врачом, до того, как придет сама Леночка. Ведь дочь не хочет, чтобы ее мать разговаривала с врачом без ее присутствия, и она по закону имела на это право. Оля утром звонила дочери и уже знала, что она опаздывает к назначенному времени и поэтому очень надеялась успеть.
Сидя, на стульчике в коридоре Лаврова рассматривала, что происходит в «дневном стационаре» психа-неврологического диспансера. Она в подобном месте находилась первый раз в жизни. Обстановка была довольно спокойная, ходили по коридору разные люди, разного возраста, но в основном молодежь лет двадцати-пяти, то есть, примерно, ровесники ее девочки, или Ольга своими глазами видела именно эту возрастную группу. Тут же в углублении коридора, которое образовывало небольшой квадратный холл, стояло штук пять столиков, за ними завтракали люди.
Большая закрытая, белая, железная дверь с тяжелым звуком отворилась, оттуда полу вышла довольно молодая, симпатичная женщина в белом халате и безошибочно, сразу, в толпе нашла глазами Ольгу.
– Вы мама Лены Комарововой?
Ольга закивала, и женщина легким жестом указала чтобы та следовала за ней. Как только Лаврова зашла, молодая доктор сразу же закрыла на ключ большую железную дверь, и они пошли по узкому коридору. В прочем, коридор не был страшным, он был не длинным и довольно светлым, с окнами и цветами на подоконниках. Они зашли в маленький кабинет с двумя столами, поставленными в упор друг к другу, за одним сидел молодой доктор – парень, за второй села доктор, которая привела Ольгу. – Меня зовут, Алиса Маратовна. Я лечащий врач Лены.
У Алисы Маратовны были темно-карие глаза, почти черные, черные волосы пострижены под каре, ей было 38 лет и ее можно было назвать даже красивой. Она смотрела на Лаврову прямо и спокойно, при этой молодой женщине тревога проходила – доктор ей понравилась.
Но все равно Ольга была напряжена внутри, очень, переживала и думала о том, как бы внешне не показать психиатру, что она очень нервничает. Оля мысленно пыталась контролировать свое тело: осанку, постановку ног, а главное свои руки. Потому, что когда она тревожилась, то бессознательно начинала ногтями одних пальцев разрывать другие.
Доктор уже стала что-то говорить, пока Оля концентрировалась на видимом спокойствии своего тела. Говорила, по всей видимости, какие-то положенные фразы на которые Ольга от сильного внутреннего напряжения не среагировала. Потом Алиса Маратовна спросила:
– Вы же понимаете, что это на всю жизнь?
Оля кивнула. Она досконально изучила этот вопрос в интернете. Ольга знала, но произнесенное это вслух от доктора ее дочери, внутренне привело ее в ужас. Доктор еще что-то сказала, а потом спросила:
–Лена была трудным ребенком, с ней было не легко?
–Нет, она была ангелом, – спокойно ответила Оля.
– Ангелом? – с нескрываемым удивлением переспросила доктор.
–Да, ангелом, – и. видя, что доктор изумленно смотрит, добавила: – У нас не было с ней никаких проблем. Мы думали, что она просто очень хорошая девочка и нам с ней повезло.
Слезы хлынули из глаз Лавровой. Она не могла больше сдерживаться и стала так горько плакать, как уже давно себе не позволяла. Алиса Маратовна продолжала говорить, как ни в чем не бывало, – видимо это профессиональное поведение психиатра. Доктор только легко, поставила на краешек стола коробочку салфеток, подвинув поближе к Оле. Доктор-парень тоже, вообще даже не шелохнулся, хотя Оля продолжала заливаться горькими слезами.
Алиса Маратовна продолжила:
– А Лена говорила, что она была плохим ребенком и доставляла много хлопот.
– Нет, это не так, ей это внушили. Мы оставили ее свекрови, и она над ней издевалась, – и Оля залилась слезами пуще прежнего, чувство вины душило ее.
Заплаканная мать пыталась взять себя в руки, собрала все свои силы и смогла задать доктору, интересующий ее вопрос:
– А она может работать?
– Да, может и даже ей нужно работать – ответила доктор, и от этого, Ольге стало чуть легче.
Потом Алиса Маратовна проводила Олю и вывела ее за большую железную дверь на этаж к людям. Среди толпы Оля сразу же увидела свою дочь и очень обрадовалась, и тут же испугалась, так как знала, что дочь будет не довольна, что мать говорила с ее лечащим врачом без нее.
