Дрожь от холода не унималась. Холодный, насыщенный пещерной влагой, воздух ощупывал невидимыми щупальцами складки моей оскудевшей одежды. Он искал очередной изъян одежды, чтобы проникнуть к моему озябшему телу и с жуткой неиссякаемой настойчивостью высасывать из меня последние остатки тепла.
Внезапно вспыхнул всепроникающий свет. Источника света я как обычно не видел, но он освещал все закутки моего нового пристанища. Теней не было. Невидимые обычному земному глазу миллионы лампочек светились не слишком ярким светом. Светилась каждая частица воздуха. К появлению этого света я уже привык. Окончательный смысл его появления я до сих пор не понял. Для освещения? Нет. Он мог появляться и днём, когда полуденное солнце с доблестью выполняло свою работу, не нуждаясь в чьей-либо помощи. У таинственного света есть необъяснимая способность. Всё вокруг становится как будто из стекла! Не проходит ночи, чтобы мне не снилась ночь, когда я впервые увидел этот свет. День, когда появились Они.
Я почувствовал свет в глазах сквозь сон, сквозь сомкнутые веки глаз. Последние дни мне приходилось много работать в офисе. Хозяин компании перевёл сотрудников с «удалёнки» в помещение офиса и я после непродолжительной расслабухи вновь привыкал к офисной суете. Меня это утомляло и я с удовольствием плюхался на свой диванчик с наступлением долгожданной темноты. Почувствовав свет, мне лень было окончательно пробуждаться от сна и тем более открывать глаза. Но внезапное появление нарастающего крика окончательно пробудило меня, и я открыл глаза. « А-А-…-А» – через неопределённое время, немного осознав жуткую картину увиденного, я понял, что я кричу это А вместе со всеми. Машинально я соскочил с дивана и распластался на полу. Но это уже был не пол. Пол, но стеклянный. Я видел через него все восемь этажей. Всё и все стали матово стеклянные. Прозрачность была всеобщей. Только поверхность земли чёрной лужей замыкала картину увиденную мною. Ненормальный сосед, этажом ниже стоял голый на балконе, широко развернув руки в стороны и запрокинув голову вверх, орал «Свершилось». Старуха, никогда не покидающая своей квартиры, лежала на своей полупрозрачной кровати. Её правая рука торчала как свеча вверх, скрюченный палец её ладони был направлен в мою сторону. Голова её была до крайности запрокинута назад, от этого её острый старческий подбородок вторил пальцу по направлению. Левая рука в частых конвульсиях металась по поверхности кровати. Но её собака. Её любимая такса. Вечно раздражающая меня своим скулением, калачиком свернулась у кровати хозяйки и в такт очередному А-А…А ударяла хвостом по полу. Да, я заметил, что гул людского крика расширился, но стал синхронизирован. Что-то мне это напомнило крик болельщиков на футбольном поле. Веерообразное движение хвостом соседской собаки убавило степень моего шока от увиденного. Я стал вглядываться в смоляную черноту земли. Она не имела никаких цветовых оттенков. Сплошная чернота, напоминающая необъятную бездну. Мой дом со всем его содержимым как бы завис над этой огромной бесконечной дырой. И казалось, что он через мгновение целиком ринется в эту чёрную бесконечность. Бабкина левая рука замерла. Такса, закинув свои короткие передние лапы на диван, осмотрела хозяйку, спрыгнула на слегка видимый мною пол, и виляя по-прежнему своим хвостом засеменила на кухню к миске. Кто-то на нижних этажах хаотично метался по своей квартире, напоминая мне движение блох.
Только я подумал о том что делать, как свет исчез. Наступила кромешная темнота. Последний крик прозвучал как стон и последовала неожиданная тишина. Свет луны всё вернул в привычный вид. Стало осязаемо всё. Я с размаху ударил себе кулаком по щеке. Боль от удара отразилась в глаз и я осознал что это не сон. Я пополз к двери балкона. Тонкая струйка воздуха с улицы через открытую балконную дверь напомнила мне запах воздуха после грозы. «Не так всё печально» – пошутил я про себя, помня очистительный характер послегрозового воздуха. Скрип балконной двери заставил меня на время замереть. Я стал прислушиваться к звукам. Снизу доносился не характерный для улицы звук. Он был шуршащий, напоминающий многократное соприкосновение опавших осенних листьев после дуновения ветра. Периодически слышались квакающие звуки. «Свершилось» – неожиданно заорал сосед прямо подо мной. И заржал во всю глотку, напоминая ржание состарившейся лошади, сочувствующей безвозвратно ушедшей молодости. Воспользовавшись шумом, исходящим от окончательно обезумевшего соседа, я ползком дополз до балконного ограждения. У меня было желание подняться и осмотреть город. Чуть слышное жужжания снизу, похожее на звук, исходящий от летящего дрона насторожил меня. Ржание соседа прекратилось и я услышал звук, напомнивший мне высыпание песка на землю из мешка. Недолгое. Опять звук летящего дрона и тишина. Я аккуратно приподнялся и выглянул на город.
Огромная каменная стена цвета поверхности земли стояла на месте, где было здание моего офиса. Она была выше меня и уходила в небо. Луна своим полным диском возвышалась перед ней и своим желтовато-бледным светом подсвечивала её вертикальную сторону. Приглядевшись, я заметил её чуть заметное колыхание. Мне показалось, что я как будто парю над поверхностью океана в штиль. У меня закружилась голова и меня стошнило. Это не было похоже на рябь поверхности воды озера. Блики от луны на стене были огромны, два-три этажа обычного дома. Ощущалась скрытая неземная мощь за этим колыханием. Мой взгляд медленно опускался по стене вниз. Вертикальность стены не нарушалась и она сохранялась до самого подножия. От подножия стены вытекал вязкий киселеобразный поток того же жгуче чёрного цвета. Он извивался, иногда вздымался и похож был на сгусток огромных змей. По мере движения от стены его высота уменьшалась и он становился более плавным. Высота его у края была не более метра. Он медленно перемещался по поверхности земли, огибая деревья и дворовые постройки. Периодически на поверхности кисельного потока растворялась поверхность, образовывались небольшие кратеры, издавая при этом квакающий звук, из которых вылетали тёмные небольшие облака, напоминающие летящий пчелиный рой. Они перемещались к островкам оставшейся жизни среди потока, обволакивали дерево и оно прямо на моих глазах рассыпавшись, превращалось в кучку тлена. Рой возвращался к своему кратеру, а кисель медленно поглощал собою островок.
