Нет ничего глупее, чем покупать что-то на вырост и про запас. Я помню, в своё время мне понравилось кольцо. Старомодное мужское кольцо, сделанное из нержавеющей стали. Оно не подходило мне по размеру, было большим, а потому прячущийся в переулке торгаш хотел сунуть его обратно к себе за пазуху. Но в тот момент мне стало так страшно остаться без желанного сокровища, что я начал сбивчиво объяснять, что беру кольцо в подарок для друга и оно мне очень-очень нужно. Именно это кольцо и никакое другое. Так что да, мне продали безделушку. Но что с того? Спустя десять лет, я всё равно не могу надеть его и не только потому, что украшения не принято носить, но и потому, что кольцо до сих пор мне ужасно велико. Зря я мечтал, пальцы у меня так и не стали пухлее. И теперь то, что кольцо бесцельно лежит в шкатулке, гнетёт мою душу. Ведь почему-то никто не покупает машину про запас. Никто не говорит: «Да, я боюсь садиться за руль, но вдруг в какой-то момент мои мысли изменятся? Что, если мне захочется водить транспорт? И вообще, хорошо бы запланировать покупку парашюта».
Чёрт! Почему же с другими вещами так?
– Мистер Альберт, я к вам обращаюсь, – напомнил о себе сотрудник контроля и поглядел на меня ещё более строго.
– Да, простите.
Не стоило его злить. Никого здесь не стоило злить. Если ты попал к следователю, то это первый шаг к тюрьме. Нужно быть покладистее.
– Итак, мистер Альберт, шестого июня две тысячи двести двадцать шестого года система зафиксировала, что вы приобрели вторую за полгода рубашку одного и того же размера.
– Да, но у меня была в том необходимость. Моя порвалась в районе шва.
– Вы написали претензию производителю?
– Нет, но… я, правда, хотел. Просто побоялся. Меня пугают официальные процедуры.
Изображать из себя зажатого стеснительного парня было не сложно. Мне было под тридцать, но я до сих пор выглядел как худощавый выпускник школы. Наверное, повезло с генетикой. А испытываемый мною испуг способствовал созданию впечатления робости.
Следователь, однако, не изменился во взгляде.
– Месяцем ранее вы тоже занимались покупками, – он сверился с показаниями на планшете. – В тот раз спортивная обувь, кроссовки.
– Доктор сказал, что мне стоит заняться бегом. Бег может быть полезен для моего здоровья.
– Вы юлите, мистер Альберт, – откладывая в сторону планшет, сказал следователь и, сцепив руки в замок, наклонился в мою сторону. – Ради своих прихотей вы готовы покупать ненужные вам вещи. Вы бесцельно тратите ресурсы планеты. Вы заставляете общество работать на вас.
– Простите, сэр, но это не так.
– Разве? Разве вам есть дело до того, что для производства каждого предмета требуется энергия? А из чего она образуется? Помните?
От того, как он так наседал на меня, у меня словно язык отнялся. Я не мог вымолвить ни слова, а потому только утвердительно закивал головой.
– Да, мистер Альберт, мы с вами живём не в двадцать первом веке и не на благословенной прародине человечества. Вокруг нас другая планета, и здесь мы вынуждены производить даже дополнительный кислород. А источник энергии только один и, увы, он ведёт к радиоактивному загрязнению. Но нет, вы готовы искусственно завышать спрос! Вам не жалко этот мир так же, как людям прошлого столетия их мир. Вы готовы уничтожить экосистему из-за своей алчности. Вам всё равно, что из-за своего эгоизма, вы можете оставить в космосе ещё одно кольцо астероидов.
Я чувствовал, как быстро колотится моё сердце. Мне было очень страшно. Я не хотел в тюрьму. Я не хотел, чтобы там меня истязали тяжёлыми работами. Я не хотел, чтобы моё тело отправили на органические удобрения. Мне жить хотелось. Жить!
– Сэр, мне бы такое даже в голову не пришло, – пролепетал я. – Это не так.
Следователь смерил меня цепким взглядом, но, если бы они нашли мою кладовую, то этого разговора не состоялось бы. У них пока на меня ничего нет, только подозрения. Будь спокойнее, Альберт. Будь спокойнее.
– Можете быть свободны, – после долгой тишины, наконец, сказал допрашивающий меня тип.
От испытываемого облегчения я был готов только что не взлететь. От счастья тело словно потеряло вес. Я буквально-таки вспорхнул с кресла. Мои невесомые ноги устремились к выходу. Однако, стоило мне открыть дверь, как следователь окликнул меня, и я, ощутив пробежавший по спине холодок, вынужденно обернулся.
– Мистер Альберт, я видел многих, подобных вам. Я знаю, вы лжёте, а потому однажды мы свидимся вновь. Вы ведь не сможете остановиться, мистер Альберт. То, что вы считаете влечением к прекрасному, на самом деле неизлечимая болезнь. Её прогресс не останавливает даже угроза близкой смерти.
Мне пришлось демонстративно нахмурить брови, как если бы я был возмущён, но на деле у меня даже пальцы затряслись от страха. Чтобы скрыть это, я поспешно вышел из комнаты в коридор и зашагал вперёд по нему, едва различая дорогу перед собой. От страха меня мутило, люди начали на меня поглядывать.
«Будь спокойнее, Альберт», – приказал я самому себе, но толку это принесло мало. Разве что шагать я стал не так быстро, в остальном мой организм меня подводил. Тело потряхивало, нос вдыхал воздух значительно чаще, чем следовало. Щёки и то раскраснелись. Мне ужасно хотелось ополоснуть лицо водой, это помогло бы мне снять нервное напряжение. Увы, подобное можно было сделать только дома. Я мог нарваться на какую-нибудь камеру, и тогда отвертеться от пустой траты ресурсов уже бы не вышло. С поддержанием чистоты тела справлялись специальные обеззараживающие кабинки, поэтому использовать питьевую воду для приведения себя в порядок… в нашем мире и в наше время это считалось преступлением.
