А ты во мне живёшь…

2 ноября 1924 года в городе Батуми в интеллигентной семье, у молодой и красивой супружеской пары Урании и Фемистокла Григориади родился их первенец – сын Григорий. Из родильного дома маленького Гришеньку привезли в большую дружную и любвеобильную семью: кроме родителей к услугам „маленького принца“ в семье были две бабушки и прабабушка. Существует такая поговорка: первый ребёнок – последняя кукла; первый внук – последний ребёнок. Ну а первый правнук, надо полагать, и первый ребёнок, и последняя игрушка. И все три бабушки с упоением купали в волнах трогательной заботы своего «последнего ребёнка» – пухленькое большеглазое существо, любовно теребили длинные волнистые волосы на кругленькой головке, наряжали его, пели колыбельные и потешные песенки, играли «в сказки». Может быть именно эта большая бабушкинская любовь, да помноженная на три, и послужила основанием той неподдельной любви к людям, к жизни, которая не иссякла в поэте до последних его дней.

До последних дней – не фигуральное выражение. Я была свидетелем этого человеческого счастья – дарить себя людям. Он не делил людей по степеням и чину, по нужности или ненужности для «шкурных интересов», ни по степени образованности – но были ему небезразличны все, в ком видел (или провидел) извечные атрибуты порядочности. И сводились они к веками проверенным библейским заповедям, в том числе – не делай людям того, чего не пожелаешь себе. Верующим он не был. Но Библию когда-то читал. Открывал её и теперь иногда. Нравилась «Песнь песней». Мечтал создать цикл стихов под названием «Суламифь». С уважением относился к христианским догмам, очищенным от привнесённых всяческими лжеучителями искажений. Больше того – чувствовал в себе какой-то скрытый, как он говорил, источник духовных волнений, желание, нет не желание, а скорее ощущение способности вести людей, увлекая их христианскими идеалами. И, если бы он мог стать служителем Церкви, не сомневаюсь, что за ним бы шли, как шли за священником Александром Менем.

Он не знал, был ли крещён. Родители коммунисты – крестить ни в коем случае! – но христианки бабушки… Они не могли открыто противиться однозначному «нет» родителей, не допустили бы сговора между собой, а потому, считал Григорий, каждая могла втайне от остальных покрестить внука. Так что, говорил он, может не крещён, а может крещён трижды (две бабушки и прабабушка).

Родители работали в греческом книгоиздательстве «Коммунистис». Фемистокл Григорьевич занимал пост редактора художественной литературы. Зная 12 языков, занимался переводами. Почти все учебники для греческих школ переведены были с русского языка на греческий – отцом. Переводил он и художественную литературу. Кроме того, отец был одним из крупнейших фельетонистов.

Урания Георгиевна работала корректором в этом же издательстве. Заботы о благополучии большой семьи заставляли молодую хозяйку идти на дополнительные заработки – была мама Григория искусной швеёй. В пору её юности ещё приучали девочек к рукоделию. И она, старательная во всём и способная, научилась очень хорошо шить. Кроме основной работы успевала она подрабатывать шитьём одежды местным модницам: в магазинах выбор был невелик, а Урания Георгиевна шила вещи на профессиональном уровне.

Семья по тем временам была достаточно обеспеченной. Григорий вспоминал, что дома у них было большое венецианское зеркало, персидский ковёр, а у него – подростка, совершеннейшая редкость – фотоаппарат.

Со временем книгоиздательство из Батуми было переведено в Ростов-на-Дону. Влюблённые в своё дело родители не остались в Батуми, в обжитой квартире, в этом, заботливо и терпеливо свитом, уютном гнезде. Они оставили ставший родным город, где жизнь их освещалась и текла в окружении друзей, родственников, сотрудников, где совершались семейные прогулки, катание на коньках зимой и отдых в летнем парке под вздохи духового оркестра. Возможно, тогда маленького Гришеньку заворожило пение трубы в оркестре, и позже он выбрал именно трубу, когда пошел учиться «музыке».

В школу Григорий пошел уже в Ростове-на-Дону.

Дядя отца – крупнейший греческий поэт Янис Дамиантис (настоящая фамилия – Канониди, что в переводе на русский означает «Пушкин», вот и пришлось взять псевдоним). Остальное родственное и неродственное окружение тоже были литераторами.

И тоже верны идеям коммунистического «светлого будущего». Все позже сгинули в ненасытном чреве сталинских застенков.

Из Ростова-на-Дону издательство было переведено в Краснодарский край в г. Крымск (в то время станица Крымская) – центр греческого района. И снова семья последовала за издательством.

Там родилась у них дочь. Назвали Зоя – Жизнь. Но жизнь прожила Зоя короткую – унесла её неизлечимая в то время (1969г.) болезнь по имени лимфогрануломатоз. Детей у неё не было, но была любимица племянница – дочка Григория Афина.

Отец был верным коммунистом, как и три дяди Григория с отцовой и материной стороны. Дядьки были известны тем, что до революции привозили из-за границы контрабандой большевистскую литературу – газеты, листовки, брошюры в тайниках своего багажа. И этих троих потом навсегда увёз ночью «Черный ворон» – крытая автомашина, в ночи приезжавшая за очередным «врагом народа».