Времена, когда боги шагали по земле, давно канули в прах забвения. Их имена стерлись из летописей, их лики растворились в узорах звезд, но эхо их силы все еще живет в трещинах мира. Эхо, которое когда-то назвали Симфонией Разлома.
Это началось с Сердца Мира – кристалла, пульсирующего в такт вселенской гармонии. Из его сияния родились первые резонансные маги, те, кто мог ткать реальность из нот и тишины. Они возвели города, где стены пели на рассвете, а реки переливались аккордами. Но однажды Сердце раскололось.
Семь осколков упали на землю, и каждый стал ключом к вратам иных измерений. Самый опасный из них – Хрустальный Камертон – попал в руки жрецов культа Эребора, бога хаоса, жаждущего переродить мироздание. С его помощью они призвали Древних – божеств, чьи голоса разрывали время, а желания не имели ничего общего с человеческим разумом.
Земля содрогалась под маршем Титанов Безмолвия – существ из мира, где музыка была материей, а тишина – смертью. Их кожа мерцала, как поверхность озера под луной, а голоса, даже шепотом, сводили с ума целые армии. Маги Этериона, первой академии резонанса, встали на защиту реальности.
Алисара Хрустальноголоса, верховная арфистка, возглавила сопротивление. Ее мелодии сплетали щиты из света, а ритмы бубнов ее учеников разрывали плоть Титанов. Но Эребор был хитер. Он проник в сны магов, суля им власть над самим Сердцем Мира. Одни предали, другие сошли с ума, услышав «Песнь Пустоты» – антизвук, пожирающий волю.
Решающая битва произошла в Долине Разбитых Звезд, где небо до сих пор трескается, как стекло, если громко крикнуть. Алисара, понимая, что победа невозможна, совершила немыслимое – она использовала Камертон против самих богов. Ее тело стало инструментом: кости – струнами, кровь – вибрацией, а последний вздох – финальным аккордом, который загнал Древних обратно за порог миров.
Ценой стала ее жизнь и жизни сотен магов. Осколок Сердца, обесточенный, заточили в Крипте Шепчущих Стен, под Этерионом, а о войне сложили легенды, слишком страшные, чтобы быть правдой.
Перед смертью Алисара оставила три пророчества, выжженных звуком на пластинах из черного обсидиана:
3. «Симфония будет исполнена вновь, и Создатель, томящийся в пустоте, обретет голос».1. «Когда век Молчания сменит век Песни, ключ пробудится в том, кто не слышит, но чувствует». 2. «Кровь хранителя смешается с кровью разрушителя, и их дуэт разорвет печать».
Ее ученики, Орден Хранителей Резонанса, поклялись следить за Криптой. Они вырезали себе языки, дабы не проронить ни слова о тайне, и научились говорить через вибрацию костей. Их потомки, рожденные уже без дара речи, столетиями передавали знание жестами и танцами. Но даже они не знали, где спрятаны остальные осколки Сердца.
К концу третьего века затишья в Этерион пришел Лориен Беззвучный, ученик-гимнаст с пытливым умом и жгучей ненавистью к магии. Он обнаружил, что Камертон можно активировать не только музыкой, но и тишиной особого рода – той, что рождается в сердце, застывшем от горя.
Украдя артефакт, он попытался воскресить погибшую возлюбленную. Портал открылся на миг, выпустив Тень Эребора – сущность, питавшуюся человеческими сомнениями. Академия едва уцелела. Лориена изгнали, Камертон вернули в Крипту, а стены Этериона пропитали заклинанием забвения. С тех пор каждый, кто приближался к подземельям, терял память, а само существование артефакта стало мифом.
Спустя пять столетий, в ночь, когда комета Элириум прочертила небо алой полосой, в мир пришла Лира. Девочка, родившаяся глухой в семье уличных музыкантов. Ее мать, Сельена, пела так, что фонтаны застывали, повторяя мелодию, но сама Лира слышала лишь вибрации пола под босыми ногами.
Когда ей исполнилось семь, Сельена исчезла, оставив лишь медный медальон с гравировкой: нота, заключенная в паузу. Лира носила его на шее, не понимая, что это ключ к Крипте. Она не знала, что ее мать была последней из Хранителей, смешавшей кровь с изгнанником Лориеном. И уж тем более не догадывалась, что ее глухота – не проклятие, а дар, защищающий от зова Камертона.
В ночь совершеннолетия Лиры медальон заговорил. Вернее, запел. Вибрации пронзили ее тело, выведя на заброшенную площадь, где камни складывались в спираль, ведущую под землю. Там, в лабиринте, чьи стены были покрыты нотами из светящегося мха, она наткнулась на дверь. Надпись на ней гласила:
«Только тот, кто слышит тишину, войдет»
Лира прикоснулась. Камень рассыпался, открыв зал с гигантским кристаллом, парящим над пьедесталом. Хрустальный Камертон. Он не звучал – он пульсировал, и с каждым ударом в воздухе проявлялись образы:
– Человек в плаще из теней, чьи пальцы тянулись к другим осколкам Сердца…– Алисара, ломающая арфу о спину Титана… – Лориен, рыдающий над телом девушки с лицом, как у Лиры…
Когда Лира взяла артефакт, мир вздрогнул. Где-то в глубине космоса открылся глаз, цвета расплавленного золота. Последнее, что она услышала перед тем, как потерять сознание, был голос, сложенный из тысячи диссонансов:
«Мы ждали тебя, Дирижер»
Следующим утром Лира проснулась в своей постели, считая все сном. Но на полу лежал медальон, треснувший ровно пополам, а на запястье горел шрам в форме ноты. В тот же день пришло письмо с печатью Этериона – академии, которой не существовало на картах.
