– Быстрее, быстрее, какого банана вы так ногу тянете?! – орал я, надрываясь, внимательно наблюдая за проходящими мимо меня воинами.
А топали они все вразнобой, скорее даже, как придётся, но при этом, старательно вышагивая своими длинными от природы ногами. Объединяло и делало их похожими друг на друга выражение сосредоточенных лиц, с выпученными от натуги глазами.
Наверное, воинам казалось, что если сделать морду кирпичом и выпучить глаза, то это значительно облегчит их участь, заодно покажет мне, как они стараются. Производимые потуги я оценил и заорал ещё громче, помахивая прутом эбенового дерева.
– Бены-эбены, я же сказал, держать строй! Строй держааать!!! Вашу чёрную мать и вашу чёрную папу! Папуасы, блин, чёрные…
Негры плохо понимали, что такое строй, но старались его держать. Я, как мог, растолковывал им азы строевой подготовки, сознавая при этом, что занимаюсь практически мартышкиным трудом, или как там ещё это называется. Мои слова они не понимали, так как я орал на русском, точнее, они не понимали значение произносимых слов, зато отлично понимали тон, которым я отдавал приказы.
И вообще, я не собирался их в действительности учить ходить строем – это бесполезно и достигается месяцами упорных тренировок, а я тут пока один такой учитель. Времени просто не хватит, да и сил, и нервов. Вон, Ап сидит, толстая сволочь, разъелся на моих харчах, женился, и вообще, стал весь такой важный, пусть мастер-класс покажет своим товарищам по счастью, заодно и я передохну от постоянного крика.
– Ап?!
Мой верный слуга, до этого валяющийся на верблюжьей попоне и что-то вяло стругавший, тут же подскочил, как ужаленный, и бросился ко мне. Знает кошка, чьё мясо ест. Второй мой верный товарищ, кот Джа, тоже находился здесь, вертясь где-то поблизости, временами исчезая на пару недель, а потом также внезапно появляясь из саванны.
– Хозяин?!
– Вставай в строй и покажи, как нужно шагать.
– Есть!
Этому русскому слову, а точнее, команде, я давно обучил Апа, и теперь он при каждом случае, получая от меня важную задачу или приказ, гаркал «Есть!», давая этим отмашку о своей готовности выполнять. Ну, а мне нравилось, пусть здесь не Россия, а Африка, но каждый негр пару слов на русском знать будет. Это я вам гарантирую.
Ап, несмотря на выпирающий живот, быстро вкатился в строй и, став левофланговым, принялся старательно шагать, правильно выполняя мои команды. Ну, хоть Апа я смог научить. Впрочем, основная задача оказалась стара, как этот мир, её цель – заставить воина слепо подчиняться любым приказам своего начальника, любым, даже если они казались ему откровенным бредом. А то, как они ходят: прямо или криво – дело десятое, хотя в бою и очень важное, но гораздо большее значение имеет уже личный опыт каждого воина. Да и не все пехотные отряды смогут обучиться боевому строю, некоторым оно и не нужно.
Ап старался изо всех сил, да так, что его живот активно перемещался влево-вправо при каждом шаге, что смотрелось со стороны уморительно.
– Раз-два, раз-два. Левой-правой, левой, левой.
Помня заветы Ильича, хотя, скорее, выдержки из книжки про генералиссимуса Суворова, я заставил воинов привязать к левой ноге сухую солому веточку ката и теперь они вышагивали, ориентируясь на мои команды.
– Левой, левой, левой.
В моём варианте слышалось: «Кат, кат, кат».
Вариант «сено-солома» я отмёл, как чересчур сложный для негров. Поэтому мои воины шагали с одной только веткой. До следующей аксиомы Суворова о том, что «каждый солдат должен знать свой манёвр» мои воины пока не доросли и вряд ли когда-нибудь её освоят, тут нужно более культурных искать, чтобы не объяснять всё опять на пальцах, точнее, на ногах.
Грамотных здесь не найти, это не Греция, хотя и там Сократ, насколько мне известно, был неграмотен. Но дело не в грамотности, а в общем уровне развития и культуры. Ладно, что есть, то и имеем, причём долго и упорно, уж простите за пошлость.
– Строй держать! Не ломаться! Выровняться! Выровняться, бабуины тупые!
Ап старался, показывая пример другим, но выдержал недолго, и вот уже его чёрные, как ночь, глаза навыкате умоляюще пытаются просверлить во мне дырку. Ладно, я решил дать ему отдохнуть.
– Ап, ко мне!
Мой верный слуга тут же колобком выкатился из строя, что сразу хаотично стал распадаться и, подкатившись ко мне, бухнулся прямо на траву, учащенно дыша.
– Устал? – снизошёл я до него, на секунду отведя взгляд от не очень бодро шагающих воинов.
– Устал, – сознался Ап, вытирая пот со лба.
– Это потому, что кто-то слишком мало работает, а только много ест и интересуется женщинами.
– Хозяин, я ем мало, а сплю с женщинами не чаще одного раза в два дня.
– Жрёшь ты много, а врёшь, как дышишь, Ап. Что значит, с женщинами? Ты же женился?! Значит, должен спать только с одной, а ты, я слышал, уже шастаешь по многим. Кто позовёт, туда и идёшь. Вот я тебе и говорю, что ты надорвёшься на этом поприще, а я тебя жалеть не буду, а ещё и накажу. Дам тебе зелья, чтобы ты захотел ещё больше, а не мог уже.
Глаза Апа на миг блеснули, он не сомневался, что я сумею найти подходящую микстуру, которую он не отказался бы употребить внутрь, но сейчас, а не потом, когда наступает эпичный момент «на полшестого». Заметив его нездоровый интерес, я тут же изменил направленность нашего разговора.
