© Николай Яковлевич Надеждин, 2024
ISBN 978-5-0064-3088-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Николай Надеждин
«Маленькие рассказы о большом успехе»
Александр Галич
Почему Высоцкий, а не я?
2024
Нельзя сказать, что Галич пользуется в России всеобщей любовью. Многие граждане до сих пор верят советской пропаганде, объявившей Галича врагом и отщепенцем. Уже и советского государства нет, и его пропаганды. А они всё верят.
Нельзя сказать, что песни Галича звучат у нас на каждом шагу. Наоборот, это достаточно редкое лакомство для избранных… Впрочем, сейчас и Высоцкого слушают редко, хотя ещё лет двадцать назад он был безумно популярен. Другие времена, другие песни.
Нельзя сказать, что Галича у нас относят к классикам советской драматургии. Возможно, это и правильно. Ну, какой из Галича классик? Пьесы хорошие писал. И сценарии к фильмам. Но того уровня обобщения, как у истинных титанов литературы (не будем поминать всуе имя Чехова), у него, конечно, не было…
Получается, что всё «нельзя». А что можно? Можно смело заявить, что Галича знает любой, кто родился и вырос в нашей стране. Стихов не помнят, песен не слышали, а имя знают. И в общих чертах его историю, поскольку больно уж резанула эта немотивированная жестокость властей. Наотмашь ударили. Изо всех сил (а сил у государства ой как много – что ей какой-то индивидуум, оно, государство, при желании миллионы может уничтожить). А потому каждый, кто жил в то время, невольно подумал – а если бы меня также? Выжил бы? Сумел бы выкарабкаться?
Но те, кто слушает песни Галича, кто смотрит его фильмы, не забудут Александра Аркадьевича никогда.
На то, собственно, и надежда…
Эта история началась в начале ХХ века в украинском городе Екатеринославе, который сегодня называется Днепропетровском (или просто Днепром). Здесь в далёком 1918 году жила скромная еврейская семья служащих Аркадия Самойловича Гинзбурга и Фани Борисовны Векслер. Аркадий Гинзбург работал бухгалтером в какой-то конторе, Фани Борисовна работала в местной консерватории (которая, к слову, доживала последние дни – новые власти вскоре после революции консерваторию упразднили). Семья была небедная и небогатая – средняя. Правоверные иудеи, люди религиозные и хорошо образованные…
Поскольку речь пойдёт о родителях драматурга и поэта, обратим внимание на Фани Борисовну. Она получила музыкальное образование, живо интересовалась театром и искусством вообще. Благодаря ей, в семье (уже в другой, московской жизни) понемногу собралась хорошая библиотека. Аркадий Самойлович был в этом отношении «попроще» – он просто зарабатывал на жизнь, стараясь обеспечить семью.
А времена между тем стояли смутные. Полыхнула революция, дотянувшаяся и сюда, на Украину. И Аркадий Гинзбург подумывал уехать куда-нибудь южней, где было тихо и относительно безопасно. Но уехать как раз было невозможно – Фани Борисовна ждала первого ребёнка.
19 октября 1918 года она, наконец, разрешилась от бремени – родила мальчика, которого назвали Сашей. И уже с младенцем на руках семейство Гинзбургов двинулось в путь. Их дорога лежала в Крым – в славный город Севастополь, где им предстояло пережить лихолетье Гражданской войны.
Сегодня трудно представить, что значит добираться из Екатеринослава до Севастополя в разгар Гражданской войны, когда власть в украинских городах переходила из одних рук в другие, на дорогах бесчинствовали бандиты, а вокруг было полно вооружённых людей. С маленьким ребёнком на руках, не имея ни денег, ни каких-то важных бумаг, которые могли бы помочь выбить место в вагоне поезда или отвести подозрение шныряющих по вокзалам патрулей (белых, красных, без разницы).
Но Гинзбурги всё же доехали до Севастополя и нашли здесь пристанище – как рассказывал сам Александр Галич, «в каком-то смешном деревянном домике».
В ту пору Севастополь стал тем городом, в который съехалась вся интеллигенция России, спасаясь от большевиков. В городе стояли войска Врангеля, которые давали хоть какую-то надежду на защиту. Но после разгрома врангелевской группировки Красной армией военные сами стали беженцами. И на пароходах, отплывающих из Севастополя в Константинополь, места для гражданских мигрантов оставалось всё меньше и меньше.
Чем жили Гинзбурги в этом городе морской славы, сказать трудно. Какие-то деньги Аркадию Самойловичу добывать удавалось, семья не голодала. Но жили, конечно, как на вулкане – ни выехать в Россию, ни остаться. Надо было на что-то решаться, война уже стучалась в двери севастопольских домов. И спрятаться от неё не удалось никому.
Свои первые воспоминания о раннем детстве Александр Галич относил к ноябрю 1920 года, когда ему было всего два года. Правда, вряд ли это были воспоминания – скорее всего речь идёт о семейной легенде, которая с годами слилась с первыми впечатлениями ребёнка и стала частью собственной памяти.
Они жили в небольшом старом домике, во дворе которого росла акация, а неподалеку возвышалась мечеть. По вечерам оттуда доносилась песня муэдзина.
Однажды отец вернулся домой и сказал матери:
