Как Элина в чудесном царстве побывала, Старичка-Боровичка расколдовала, да себя истинную отыскала
Жила-была на свете Элина. И была она феей. Только сама об этом не догадывалась. Волшебной силой слова она обладала. Могла сказкой грусть-тоску, да суету-маяту прогнать.
А ещё сила великая – чудодейственная в руках её была. К чему Элина ни притронется, создавалось нечто нужное, полезное или красивое. Любое дело у неё спорилось.
И все бы хорошо, да вот только не видела она себя в зеркалах. Будто и не отражалась в них вовсе. И поэтому не знала, какая она, на самом деле.
Так и жила: верила каждому, кто про неё что-то скажет. А говорили разное. Бывало, что и доброе, но, в основном, не слишком приятное. Что неумеха она: что ни сделает или напишет – все не то и не так. Или она так слышала…
Кто говорил, что она в облаках витает, реальной жизни не замечает. Кто-то добавлял, что столько всякого рукоделия развела и прочих увлечений, что и ступить некуда. А иногда уверяли, будто глупости она всякие сочиняет, никому не нужные. Лучше бы делом каким полезным занялась, а не морочила себе и людям головы. И плакало сердечко девичье горькими слезами от обиды такой…
Терпела Элина, терпела, да и сбежала в лес, от людей подальше.
«Чего я буду всех раздражать, раз я такая – бестолковая да нескладная». – думала она.
Долго ли, коротко, а забрела девица в самую чащу лесную. Деревья вокруг кривые, да кряжистые. Все норовят то за руки, то за волосы схватить Элину.
Не осталось уж у неё сил дальше брести. Присела она на старое поваленное дерево, да и решила: «Не пойду больше никуда, пусть меня лучше дикие звери съедят, чем чудищем таким среди людей добрых жить!»
Глядь, а под огромной сосной кто-то шевелится. Зажмурилась девица: «Вот, – думает, – и смерть моя пришла».
Да чует, кто-то её за коленку трогает, и говорит:
– Иииии, красна девица, ты чего это удумала?
Открыла Элина глаза, да и видит – стоит перед ней Старичок-Боровичок, ростом с локоток…
– Да чего ж я такого удумала? – молвит девица. – Сказывают люди, что я нескладная-бесталанная. Вот я и решила, что лучше уйду от них куда подальше.
– А ты что ж, сама-то себя не видала никогда, что ль? – спрашивает её Лесной Хозяин.
– Нет, дедушка, не видала. Да и как увидеть-то? Сколь я в зеркала ни смотрю, вроде, как и не отражаюсь в них.
– Ладно, помогу я твоей беде, – решил Старичок-Боровичок. – Вижу я, что сердце у тебя доброе.
И с этими словами прикоснулся Лесной Хозяин зеленым прутиком ко лбу девицы, и полетела она в разноцветный колодец… Летит Элина, плавно кружась, и удивляется: на стенах колодца будто кино о чьей-то жизни показывают. Вот девушка что-то вышивает. Потом дарит эту картину и одариваемый очень радуется. Вот она пишет какой-то текст, а потом читатель приходит от него в восторг и много разных сцен, где девушка своими делами приносит людям радость, и они ей за это благодарны.
«Какая у человека интересная насыщенная жизнь!» – подумала Элина.
Летела, летела, да на полянку зеленую и упала. Повертела головой, да и спрашивает:
– И где я оказалась? И что делать-то дальше? И как я назад вернусь?
– Отыщи себя, истинную, тогда и путь назад откроется! – Услыхала она голос Старичка-Боровичка. – А не найдёшь – не взыщи. Придется тебе здесь остаться.
Поднялась девица на ноги, да и пошла. Идёт, и видит – болото перед ней, так и чавкает, норовит в глубину утащить. А на той стороне – терем красоты невиданной.
Да только как до него добраться, коли ведёт через трясину тропка узкая, камнем еле-еле выложенная? Да и камни те едва ли на треть на местах лежат.
Посмотрела девица кругом, да и видит – лежит у самого края топи кучка камней, будто нарочно для тропки собранная. Да вот беда – все они разной формы.
«Видимо, придётся мне выкладывать дорожку» – подумала Элина.
– Гляди, девка, внимательней! Коль не на то место камень положишь – тут и утопнешь! – Прозвучал голос Старичка-Боровичка.