Альманах. Автор года 2017

Пустыня – воплощённое «ничто»…

Название совсем несправедливо.

Её природа – редкостное диво,

Но скрытое под золотым манто.

За то, чтоб насладиться красотой,

Безмерная заломлена цена,

И жертва не одна принесена.

Безжалостный песчаный океан

Обманчиво спокоен, и барханы,

Плывут, как волны, в медленном пиано.

Но лишь приказ пустыней будет дан —

Сработает сыпучих дюн капкан.

А след развеет ветер пыльных бурь,

И не всплакнёт небесная лазурь.

Но если повезло – остался жив,

Благодаря железной дисциплине, —

Тебе раскроет красоту пустыня.

Сознание сперва заворожит:

Диковинные встанут миражи.

Но, поиграв, одарит, наконец:

Укажет путь в оазис – свой венец.

Оправдана аскеза. Говорят,

Пустыню для того создал Всевышний,

Убрав всё то, что показалось лишним,

Хотя и украшало райский сад,

Чтоб здесь бродить, любуясь на закат,

Задумчиво, с собой наедине.

Для мудрых одиночество – в цене.

Она сидит здесь каждый день на лавочке —

Подъездный страж, бессменный атрибут.

Подслеповата, линзы из стекла в очках,

Чтоб лучше видеть двор-театр. Бегут

Соседи мимо, «Здрасьте, Марья Глебовна!»

Бросая, не задумываясь, ей.

В ответ молчит, но долго смотрит вслед она,

И нет на свете глаз несчастнее.

Вокруг толпа, но гложет одиночество.

Бессонница пытает по ночам.

Поспать в спокойствии хотя бы ночь из ста,

Пока не послан вечный сон очам.

Но дни её и ночи одинаковы,

В плену отчаяния дикого.

…Однажды утром скажете «Однако!» вы,

На лавочке не встретив никого.

Блестел серебряной дорожкой

Песок в каёмке кружевной.

Звёзд бриллиантовые крошки

Играли весело с волной!

Вдыхая ароматы моря,

Я шла в плену любовных грёз,

А берег, словно небу вторя,

Стелил живой ковёр из звёзд!

Луна, бросая взгляд манерный,

Вдруг осветила силуэт:

Мальчишка, лет восьми, примерно,

В рубашку лёгкую одет.

Я подошла немного ближе,

Поправив сумку на плече:

Спросила: «Звёздочки, я вижу,

Бросаешь в море… А зачем?»

«Отлив для них подобен смерти» —

Мальчишка с грустью пояснил…

«Они не выживут, поверьте!

Спасаю их по мере сил!»

Вздохнула я: «На побережье

Их – миллионы! Не трудись!»

Он, взяв звезду морскую нежно,

Сказал: «А для неё – вся жизнь!»

Блестел серебряной дорожкой

Песок. Дул ветер небольшой…

Как много дел благих возможно

Творить с открытою душой!

Да, ты-искусный кукловод,

Марионеток хоровод

Ведёшь умело.

Очередной твой кавалер

Пленён изяществом манер

И гибким телом.

Глубокий вырез декольте

И ног прекрасных фуэте

Щекочут нервы.

Холодный ум ведёт расчёт,

На сердце лёд, а внешность – мёд!

Короче, стерва.

Лик ангела, невинный взор,

Витиеватых фраз узор —

Амура стрелы.

Марионетке невдомёк —

Завязан крепко узелок

Рукой умелой.

Сетей не избежал и я,

Вкусив обмана сладкий яд,

И был повержен.

Коварства размотав клубок,

Я с болью каждый узелок

На сердце режу.

Бабушка-травница внучку учила:

– Хворь можно всякую вмиг победить,

Коли есть корень травы девясила,

Почки берёзы, ромашка и сныть.

Также бессмертник, алоэ и мяту

Нужно в своём арсенале иметь,

Но за леченье не требуй ты платы,

Будь серебро это, злато иль медь.

Даром лекарства ведь нам достаются —

Денег природа за то не берёт.

Я преподам тебе знахаря курсы,

Коли лечить твой настанет черёд.

– Бабушка, помню, как ночью купальской

Ты уходила одна, не боясь…

Мне было страшно одной в тёмной спальне

И до утра не смыкала я глаз.

А на заре ты домой возвращалась

С целой охапкой цветов и травы,

Да и корней приносила немало,

Разной по форме и цвету листвы.

И на вопросы мои отвечала:

«Лишь подрасти, я открою секрет…»

В ригу, что рядом была с сеновалом,

Где под запретом был солнечный свет,

Ты эти травы сушить уносила,

Бережно вешая каждый пучок…

Внучка проснулась… Неужто приснилась

Милая бабушка, знаний исток?

Жаль, что бабуля чуть-чуть не успела,

Внучке свой главный секрет рассказать,

Только оставила в тумбочке белой

Тайных рецептов большую тетрадь.

На остров, позаброшенный и скучный,

Где нет давно уж птичьего базара,

На белых крыльях прилетел олуша —

Хотел создать семьи счастливой пару.

Искал и звал, но было всё впустую…

Мечтал он в танце страсти закружиться.

Судьба-злодейка – нет, чтобы живую, —

Подкинула ему из камня птицу!

Несчастный! Он влюбился в изваянье,

Что люди для приманки разместили,

Не ведая, как мучиться в страданьях

Он будет от любви своей бескрылой!

С ума сходя от чувств, он беззаветно

Четыре года ждал взаимной страсти,

Но каменное сердце, знать, с секретом —

Не отзывалось, на его несчастье.

Без статуи не мысля жизни просто,

Не замечал он, что живые птицы

Уже давно заполонили остров,

И пары создавали, чтоб гнездиться.

Не выдержало сердце у олуши…

За что ему, скажите, эта кара?

Но всё ж не зря принёс он в жертву душу,

Вернув эпоху птичьего базара.

Город затих в предвкушении зимнего сна.

Улицы сгорбились, словно старухи седые.

В тёмном акриловом небе распалась луна

Тысячью бликов и в лужах холодных застыла.

В мёртвой тиши раздаётся размеренный стук,

По фасадам домов чьи-то движутся тени,

Словно бы выпустил кто из слабеющих рук