Когда ты «зажжён», твой мозг совсем по-другому воспринимает окружающие процессы. Ты совсем иначе воспринимаешь мир. Ты уже не воспринимаешь мир… Её губы поверх его неряшливых и наоборот – сливаются в энергичном поцелуе. Его рука под футболкой, сжимает её хрупкую талию. Подвигает её так близко, вторая рука нежно огибает шею. Капли дождя стекают по лицу чёрными ручейками её глаз, её туши, её макияжа. Твой любимый водоём. Ты «зажжён». Тебе знакомо то самое чувство, когда получаешь то, что хотел. Это чувство – радость. Это чувство – восторг. Глаза плотно закрывает дождь. Целует её ключицу, плотно прижатую мокрой футболкой. Мягко и хрупко. Пробираясь сквозь его футболку, её руки огибают его рёбра. Спина изрешечена красными линиями её ногтей. Ты достигаешь своей наивысшей точки. Ты «зажжён». Мозг воспринимает мир иначе, – скажи спасибо своему правому полушарию. Дождь давит на веки, но это не мешает их взглядам встретится. Тело пробивает иглами то ли от холода, то ли от чего-то другого. Когда ты достигаешь наивысшей точки, ты смотришь на всё свысока. Будто ты выше, чем мир. Впрыск адреналина. Каждый сантиметр тела ощущает её присутствие, её близость, её страсть воочию. Звуки вокруг размыты, мысли так импульсивны. Её ладони ласково обжимают его кисти. Страшно смотреть вниз с этой высоты. Страшно представлять своё падение уже сейчас. Это произойдёт. Рано или поздно. Это неминуемо. Судьба сама забывает причины. Мне нужна ты лишь рядом, мне нужен ты лишь рядом. Твои слова – твой анрелиз. Так зачем падать, если можно остаться тут, остаться наверху. Навсегда.
Шея в красных, уже в фиолетовых точках оголённых капилляров. Совсем не похоже на натёртость петли. По кругу в разных местах и позах располагаются две полосочки – отпечатки губ. Поперёк этого зияют отпечатки её ногтей по его коже. Местами так глубоко, что остались кровяные потеки. Сейчас их сносят вниз по коже, вдоль футболки, капли дождя. Мы спаслись в этом замке из дождя. Сами губы синие то ли от холода, то ли от бесконечной страсти. Вещи – облегающие их тела тряпки. Насквозь мокрые, местами зелёные от травы. Колени особенно. Это не имеет значения. Ничто более не имеет значения.
Сэм держит её за руку, за её нежную руку.
– Пошли со мной – она смотрит ему прямо в глаза.
Теперь это стало так обычно. Это стало привычно за считанные мгновения.
– Идём, – он не отводит от неё взгляд даже после того, как она отвернулась.
– Обещай, что это всё позади.
– Обещаю, что я всегда буду беречь тебя.
Вечер улыбается её сообщениями. Ночь улыбается её сообщениями. Всё происходит так быстро, будто так и должно быть. Первые лучи света уже проникают в окно, но глаза ещё не смыкались. Вся ночь в мгновение меняется ранним утром. Ты смыкаешь глаза всего на час, но ты уже выспался. У тебя полно сил. Как долго ты протянешь, если будешь спать пару часов в день? Ответ: долго.
Наутро она тебе пишет. Она сама отсылает тебе своё утреннее фото. И это реально. Сэм, это реально.
Каждый вечер ты видишь её улыбку, каждый вечер тебе даётся возможность видеть её так близко. Сэм каждый день видит её.
Каждый вечер он её видит и каждый вечер они проводят вместе. Всё так и должно быть. Каждый вечер, каждый день, каждое утро она наслаждается им. Каждое мгновение, его так мало. Каждая секунда – как отдельная жизнь. Как возвышенная жизнь. Ты будто проживаешь один и тот же день, только он не надоедает.
Ты же и сам прекрасно знаешь, ты не хуже других это понимаешь. Точно не хуже Сэма. А ещё, ты прекрасно знаешь, что будет дальше. И ты прекрасно знаешь, что будет через 4 месяца.
Её взгляд такой, у тебя просто не хватает… Её губы, её помада. Помнишь, как вы выбирали ей новую помаду. Помнишь, как потом жадно снимал эту помаду с её талых губ? Так вот, помни. Это единственное, что ты делаешь хорошо.
На ней красивая рубашка, белоснежная рубашка. Слово красивая подходит лишь от части, потому что оно не опишет то, как она, эта шелковая ткань, на ней сидела. Её белая рубашка точно описывает её честность и непритязательность.
