Игрушечная шарманка издавала противные дребезжащие звуки, но Боренька упорно крутил ручку. Мордочка его, обычно хитрая, сейчас была задумчивой, будто в этой монотонной трескотне он пытался найти сокровенные смыслы и разгадку вселенской тайны.
Майк сидел на подоконнике и чертил цифры на запотевшем оконном стекле – магия чисел его успокаивала, помогала сосредоточиться на решении проблемы. А проблема действительно была: Шниперсон заболел неизвестной науке хворью. Целыми днями лежал в кровати, хандрил и, что было на него совсем не похоже, капризничал. Сельский фельдшер разводил руками, городские врачи разводили руками, кошки и собаки из центра пет-терапии разводили лапами – все, как один, в бессилии. Решили так: сон, покой и поменьше нервничать. Пока так.
Майк прекратил царапать когтем стекло и повернулся к музицирующему другу.
– Боренька, хватит!
Хомяк нехотя отпустил ручку шайтан-игрушки и потянулся к пакетику с орешками, которые ему принес Майк. Набил полные щечки и стал задумчиво жевать. Удивительно, как ему только удавалось при этом внятно говорить?
– Может, у него воспаление хитрости?
– Нет. Какая ему от этого выгода? – равнодушно ответил Майк и отвернулся к окну.
– Ну да, ну да. Может, весенняя хандра?
– Вряд ли. Не такой он человек.
Боренька дожевал и потянулся за новой порцией.
– Тогда он переживает из-за обвала котировок на Токийской фондовой бирже.
Майк устало стукнулся лбом в стекло и затрясся в нервном смехе.
– Боренька, Соломон Петрович не играет на фондовых биржах, не держит активы в ценных бумагах и акциях. Он никому не верит и никогда не полагается на удачу.
– Ну, не знаю, – вздохнул хомяк. – Он богатый, пусть таблеток дорогих купит.
– Таблетки от чего? Диагноз не могут поставить!
Боренька с сочувствием посмотрел на друга. Подумал немного и сказал:
– Тебе нужна Авиценнова корова. У нее целебное молоко.
– Это миф, – отмахнулся Майк.
– Не миф! – рассердился Боренька.
– Миф. И мифу этому столько же лет, сколько и твоей шарманке. А коровы так долго не живут.
– Да?
Боренька вгляделся в полустертую надпись на картонном боку шарманки: фабрика дидактической игрушки производственного объединения «Ленинградская игрушка». Дата выпуска: 1959 год.
– О как! – удивился хомяк. – Раритет!
И пнул шарманку. Раритетная вещь упала со стола – картонный корпус развалился, обнажив незатейливый механизм – причину столь раздражающего звука.
– Все равно она существует! – упрямо сказал Боренька.
– У Барсика спроси. Он говорит, что она – миф, сказка. Не более того.
– Если этот выскочка не нашел ничего про нее в Википедии, то это не значит, что ее не существует! Аж бесит! – разозлился хомяк.
Он до сих пор не мог забыть ту игру в «города», когда эрудированный Барсик, засланный казачок из Гондураса, специально называл города, оканчивающиеся на «ы», тем самым вгоняя его, Бореньку, в бесконечный стыд и глубочайший позор. И с тех пор любые упоминания о Барсике вызывали у хомяка бурю отрицательных эмоций.
– Он и химик, и физик, и математик, и историк, и географ и… и… и еще черт знает кто! – разорялся Боренька, ковыляя от одного края стола к другому. – Невозможно знать все! Это противоестественно! Нахватался верхушек и ходит фонтанирует знаниями! Выскочка! Вот ты, Майк, ты ведь тоже умный, но ведь не умничаешь?!
Майк, погруженный в собственные размышления, не ответил. А вдруг она существует? В этом мире возможно все: и умные коты, и собаки-шерифы, и мстительные хомячки, и… уж наверняка найдется место для одной чудо-коровы. Лучше проверить, чем мучиться сомнениями. А вдруг это шанс? Шанс спасти Соломона Петровича. Да, ради него Майк готов был поверить не только в существование Авиценновой коровы, но и в плоскую Землю. И в поисках буренки обойти эту самую плоскую Землю. От края до края.
– Говорят, ее видели лет десять назад у Заячьей сопки. Так?
Вопрос заставил Бореньку замолчать. Он пристально взглянул в глаза друга и увидел в них стремительно тающие сомнения. Пухлые щечки хомяка расплылись в улыбке.
– Ты подкрепился? – спросил Майк, показывая лапой на смятую упаковку из-под орешков.
Боренька торопливо засыпал в себя остатки и кивнул. Майк перебежал с подоконника на стол, подождал, пока хомячок вскарабкается ему на спину, затем спрыгнул на пол и толкнул дверь времянки. Двумя прыжками пересек двор, пролез в дыру в заборе и оказался на весенней улице, с темными прогалинами и журчащими вдоль дороги мутными ручьями.
– Тепло! – счастливо зажмурился Боренька и тут же недовольно открыл глаза, услышав среди журчания ручьев хлопанье крыльев.
– Р-р-ребята, а вы куда? – пророкотал Арно и приземлился на дорогу.
– Куда-куда! Туда! – уклончиво ответил Боренька.
– Мы идем искать Авиценнову корову, – ответил Майк.
Арно расправил бирюзовые крылья и в непонимании склонил голову набок.
– А чего ее искать? Под Заячьей сопкой пасется.
– Ты ее видел?! – с надеждой спросил Майк.
– Я – нет. Но слышал.
– Все что-то слышали, но никто не видел, – посетовал Майк. – Ладно.
Попугай с энтузиазмом закивал.
– Я с вами! Пр-р-ригожусь! Но до Заячьей сопки далековато, могу устать. Майк, можно я на тебе пр-р-рокачусь? Я легкий, если что.
