Мое судно шло ко дну, но я как капитан не принял никаких попыток спастись и добросовестно последовал вместе с ним в океанские глубины, в этом утомительном и опасном пути вниз, мое сознание сжималось, как треска со временем сжимается и становится камбалой. С каждым метром уходящего солнца, вода становится насыщенной и утрачивает свою прозрачность. Вода – это жизнь. Мне думается вода – это ключ, хранящий смерть органических веществ и относительных понятий, в одну и ту же реку не вступишь дважды – важное учение Гераклита, по сути река – отражение чего угодно во вселенной, взять тех же нас, наши клетки обновляются, нейронные сети плетут свои узлы, синапсы задерживают трансмиттеры, походка меняется от побоев судьбы и тяжёлых наркотиков. Одного и того же человека в зеркале не увидишь дважды. Вода – это великий учитель гармонии, журчание ручейка, звонкий рокот водопада, разбивающийся о нагретые скалы, цунами уносящий сотни жизней и круша людские строения, словно карточный домик, одинокая лодка рыбака посреди озера при полном штиле – все это воспитанники одной культуры.
И вода расступается от тяжести судьбы, тело попавшее в нее – тонет, уходит на цокольный этаж, где не существует парикмахерских и магазинов, где не сидит охранник, ответственно отгадывающий слово из сканворда, до этого убивший несколько людей электрошоком, предварительно повесив их у себя в гараже, словно трофей в дань своему безумию, и вот он уже на свободе, трудоустроился в пятерочку, а невинного растамана садят за пару граммов травки и обращаются с ним неуважительно, словно он террорист, посягнувший на честь государства и запятнавший этим добропорядочность остальных граждан.
Мироустройство похоже на воду, на отравленную воду, поданную рукой изменника. И вот царь умирает, его съедает стая мелких пескариков. Перед смертью все равны – так умирают благоразумие и доверие, к миру их почти не остается. Мало кто выходит из этой воды сухим, причем – это известно с давних времен, и человеческая доброта придумала кроить полотенца, добывать огонь – ставить на берегах костры, обустраивать палатки.
В общем следить за тем, что бы вновь вошедшие в мир люди не заболели, не слегли от страшной температуры несоответствий человеческой натуры и животных порывов – не оскотинелись после того как парацетамол убьет печень и температуру останется сбивать лишь чьей то кровью
Доброта – это движение рода людского, всякое движение согласно физическим законам повышает температуру. Согласитесь, в теплой воде приятнее купаться. Но довольно об этом, я отвлекся, итак что мы имели вначале – корабль, бережно и с наставлениями переданный от родителей, что бы преодолеть жизнь – приплыть к ее концу. Ветер, что отвешивает пощёчины и срывает неуспевшее высохнуть нижнее белье, что потом приходится чаще думать о своих интимных местах – встречаться с их формой обтянутой брюками, либо рубашкой на девичьем теле. Ветер, что может быть попутным или роковым, ветер – что отображает благосклонность судьбы или злой рок, но вместе с тем являющийся ребенком физического мира, а следовательно живущий по законам этого государства.
Мы рыбаки, торговцы, послы, беженцы, одинокие странники, путешественники по принуждению имеем родину, но далеко не все. Кто то считает себя космополитом и отказывается от какого либо корректного для понимания гражданства. Ни одно государство никогда не установит окончательное право на жизнь за человеком. Космополит пытается выбить себе это право у боллее сильного государства, у того государства, что содержит институты времени, развлекательные заведения с безобидными словами «эволюция» и" прогнозируемость».
Чем больше растет энтропия в человеческих государствах – тем больше шансов Космополиту добиться этого права.
Я люблю слово «космополит» лишь на половину, люблю за то что есть космос, отторгаю за его политику
Знаете, как я вижу, в жизни есть множество вопросов, которые требует от человека выбора – возьмем например верить в Бога или не верить?
Разумеется вариантов ответа больше чем два, и каждый вправе собирать свой личный ответ из всего доступного для него материала. Но тем не менее он остается ограничен рамками вопроса, потребностью выбирать – признавать важным, чувствовать противоположности взглядов и как итог от чего то отказываться, всегда приходится от чего то отказываться, это неизменно.
Но почему так важно ставить вопросы? Вот смотрите, я сам его поставил и он далеко не риторический, он скорее угрюмый, самодовольный и беспечно молодой – именно такие вопросы могут формировать удовлетворительные ответы.
Возможно это важно, что бы поддерживать иллюзию выбора, либо же что б глубже чувствовать свою причастность к бытию, к отторжению чего либо, свою уникальность и свою общность. Вопросы и необходимость на них отвечать передаются из поколения в поколение, в какие то времена они теряются среди множества ответов – ответов невостребованных, ответов, что не относятся к вопросу, а попадающих в копилку человеческих знаний случайно, наобум и когда нибудь выстреливающих как чистый родник в знойной пустыне,
