…ещё чуть-чуть в хвосте осталось.
Когда я умру, где-то на пластинке останется надпись: «слова и музыка: Трой Гордон, Саймон П.» На самом деле всё не так. Но в песнях вечно творится какая-то неразбериха.
Иногда Трой прибегает в самый подходящий момент. Не после полуночи, не на рассвете, а посреди бела дня и как всегда без приглашения. С планшетом и нотной тетрадью, где нет ни одной существующей в природе ноты. Закрывает за собой дверь до щелчка; моя комната превращается в студию звукозаписи.
– Мне нужен партнёр для написания песни.
– Я так себе соавтор, – напоминаю я. – Разве что ритм настучать могу.
– Не надо ничего стучать.
– А что надо?
– Ничего. Просто сиди такой красивый. Только книгу отложи.
Трою надо кому-то петь. Сидеть несложно.
Он молча машет пальцем в воздухе, утопая взглядом в планшете. Может означать что угодно. Нетерпеливо тыкает всё подряд, извлекая нескладный ряд звуков, чиркает карандашом в блокноте. В какой-то момент мне кажется, он и забыл про меня вовсе.
– Вот так, например, – робко перебивает он вступительный ритм метронома.
Песня высыпается на меня осколками. Лишь пару итераций спустя осколки обретают форму мозаики. Он крутит так и эдак, сбивается, куски то складываются, то не складываются. Спрашивает меня и не слушает.
А потом момент наступает. Всё вокруг превращается в музыку. Мне кажется, я не знаю ничего кроме Троя и его песни. Кажется, если протяну ладонь, он положит на нее своё сердце.
– Не страшно петь личное в толпу?
Он пфыкает чего-то, кривит мордашку, наверное, но в темноте не видно.
– Что мне толпа сделает?
Он переключает инструмент, терзает рисованную струну контрабаса.
– Не боишься, что выпустишь её на волю, кто-то из толпы неправильно истолкует, а тебя не будет рядом, чтобы исправить?
– Боюсь, что кто-то не из толпы истолкует неверно. И как мы потом в глаза смотреть друг другу будем?
Но история, конечно, совсем не про эту песню.
∞ ∞ ∞
Пожалуй, всем перерыв пошёл на пользу. А если что-то изменилось, то исключительно в положительную сторону.
Первым изменился Майк. Точнее, сам Майк остался абсолютно прежним – от идеальных шоколадных локонов до кончиков отполированных ногтей – но к плечу у него приросла девчонка, и всё это так странно поначалу, что быстро срастается в привычную картину мира. Никто не ожидал, что Эллиот «повзрослеет, остепенится», а он вот. Впрочем, кольцом вокруг пальца никто не блистает, но узы этих двух явно скреплены рукой Майка, которая вечно перекинута через плечо девушки. Она невысокая, ещё меньше Майка, но в объёмах пошире; белокурая, белоснежная. Смотрит снизу вверх дерзко, сотни невысказанных подколов во взгляде – язва она ещё похуже гитариста. А глаза такие голубые-голубые, невинные. Смеётся как задира, даёт пять бойфренду за колкую шутку. Но почему-то сразу видно, что она девочка-девочка. Хорошенькая. А Эллиот на её фоне высокий, загадочный, красивый.
– Прелестная, прямо сил моих нет! – сплетничает Трой мне в телефон, хотя видел её только на фотках. – На капибару похожа.
– Ну ты, блин, Майку только такое не ляпни.
– Что? Капибары очень красивые, что ты имеешь против капибар?
Трой тоже себе изменяет: остаётся на связи. Не сильно распространяется, чем он занят, но звонит исправно. А потом и вовсе приглашает:
– Я дом купил. Приходите в гости знакомиться с Фредди.
∞ ∞ ∞
– Что за Фредди? – недоумевает Ральф. – Я что-то пропустил в этих ваших интернетах?
Я пожимаю плечами: мне-то зачем мониторить Гордона в соцсетях, когда он сам мне звонит? Зато Майк в курсе.
– Кроме того, что Гордон протусил каникулы в Европе с тем парнем из Sad Cassette?
Про это мы все более или менее в курсе. Свои соцсети Трой забросил, зато в ленте у «того парня» мелькает с лихвой. Дуэт выходит на удивление гармоничный. Парень лет на десять старше нашего, такой же красавчик, хотя хлёстко иронизирует над собой между строк. Я-то знаю, выслушивал в песнях, как лирический герой альбомы подряд сражался со своими личными демонами, но в последнем – задолбался проигрывать и смеётся демонам в лицо.
У Ральфа, похоже, картинка в голове никак не складывается:
– И что? Он же не Фредди. А Фредди кто?
– Может это дворецкий? – предполагает Том под вопросительным взором Ральфа.
– Почему дворецкий?
– Не знаю, может с домом продавался.
– Может это вообще девушка? – пожимает плечами Ральф. – Почему Фредди не может быть девушкой?
– Что угодно может быть, – я думаю, как бы аккуратно сбросить на ребят воображаемую бомбу, чтобы никто не пострадал. – Может, Трой нашёл своё «долго и счастливо»?
– Ути-пути, солнышко моё наивное, – дразнится Майк, умилённо прижимая руки к груди. – Всё надеешься, что во вселенной Гордона появится новая звезда, и он от тебя отлипнет?
– Мы же виделись с ним недавно, но про Фредди ни слова не было. Что он ещё сказал? – пытается выяснить Ральф.
– Ничего. Просто пообещал, что Фредди нам понравится.
– Думаете, он тоже музыкант? – высказывает Том очередное предположение.
– Ой, ну раз Трой решил разделить с кем-то свою драгоценную крышу, то скорее всего это барабанщик, – подначивает Майк. – Или кот.
– Думаете, он высокий? – спрашивает Том куда-то в пустоту.
