Что чувствует человек, который никого не трогает, тихо-мирно идёт себе на работу и вдруг вместо осточертевшей «Пятёрочки» видит перед собой какую-то дичайшую ерунду?
Да-да, именно ерунду, потому что назвать обшарпанное строение с замызганной стеклянной витриной и проржавевшей надписью «Волна» на вывеске магазином язык не поворачивается.
– Посторонись, растопырилась тут! – меня толкнули слева.
Я отпрянула, машинально прижимая к себе увесистую сумку. Толкнувший парень, лет двадцати, в растянутом блёклом пуховике и чёрной шапке-петушке, прошёл мимо и даже не извинился.
Что здесь творится?
Я растерянно оглянулась, рассматривая жиденькую толпу целеустремлённо спешащих по проспекту людей. Сказать, что я удивилась, это будет очень мягко сказано. Во-первых, люди были одеты странно. Нет, оверсайз и «тихую роскошь» так-то у нас сейчас носят все, невзирая на возраст, комплекцию и гражданскую позицию. Но те куртки, пиджаки и свитера хотя бы какой-то внятный вид имеют, пусть и невзрачные на цвет и явно «на вырост». Люди же, которых я видела вокруг, были странные, такое впечатление, будто их часа три прокрутили в стиральной машинке, предварительно щедро засыпав туда отбеливающих средств и какой-нибудь «Крот». Иначе чем объяснить всё это?
И вообще, где моя «Пятёрочка»?!
Так-то опоздаю, так Рявкина с меня сразу по верхней вилке высчитает. И плюс нотация минут на двадцать тоже обеспечена. И ведь не пошлёшь – племянница главной.
Я вздохнула и принялась взглядом выискивать «Пятёрочку».
Может быть, я улицу перепутала? Шла, задумалась и свернула не туда?
Да нет! Ерунда какая! Мне, конечно, шестьдесят два, возраст самый такой, что уже можно себе позволить кое-что и забывать, если это выгодно. Но чтобы вот так – шла на работу и в результате припёрлась незнамо куда – это что-то новенькое.
Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Я мельком взглянула на часы – стрелка неумолимо приближалась к заветной цифре. Таки Рявкина меня сегодня стопроцентно сожрёт и, возможно, будет вполне права.
Ну что же, буду, значит, карму отрабатывать. Я не знаю, отчего она у меня такая дурацкая, но, очевидно, в прошлых жизнях я как минимум занималась каннибализмом, да и Кеннеди заодно убила походу тоже я.
Я переложила ручку сумки из одной руки в другую, неуставшую, и подошла к невзрачному дому. Где-то здесь должна быть вывеска с названием улицы. Сейчас гляну и врублю навигатор.
И правда, вывеска нашлась довольно быстро. Название улицы было многообещающим: улица Ленина.
Капец, вот я сейчас совершенно не помнила, где у нас в городе находится улица Ленина. Вроде как пересекает Дизайнерский бульвар. Раньше он назывался Сорок лет Октября, но сейчас же модно, когда креативные названия.
Номер дома был тридцать девять. Хорошо.
Я сунула руку в карман и обомлела – смартфона там не было!
И вот что теперь делать? Как я найду «Пятёрочку»? Да я даже такси вызвать не смогу. И карточки все у меня в нём привязаны. Хотела вечером в аптеку зайти, сегодня скидки как раз.
М-да. Кажется, я таки поймала Альцгеймера.
Ну что ж, предаваться печали времени не было, иначе останусь без премиальных. Остаётся старый дедовский способ – спрашивать прохожих.
Я отыскала глазами в толпе неприметную женщину примерно моих лет, которая не особо куда-то спешила и решительно подошла к ней:
– Извините, – максимально доброжелательно сказала я, – я что-то не вспомню, как здесь оказалась. Вы не подскажете, как пройти к «Пятёрочке»?
– Ой, да, в нашем возрасте бывает, – блёклые губы женщины раздвинулись в грустной понимающей улыбке.
Она поправила вязаную шаль бледно-лилового цвета и сказала:
– Вам нужно «Фенибут» пропить, – сообщила она. – Мне помогло. Улучшает память и отодвигает старческое слабоумие.
Если к возможности улучшения памяти я отнеслась вполне положительно, то за подозрение меня в старческом слабоумии стало обидно. Не такое оно уже и старческое. Сама дура!
Ну, понятно, что вслух я этого не сказала. Но женщина сразу стала неприятна.
– Так как пройти к «Пятёрочке»? – попыталась вернуть разговор в конструктивное русло я, но, похоже, женщине нужно было курс «Фенибута» повторить, и срочно.
– Но лучше воду пить, – торжественным тоном сообщила она мне архиважную новость, словно откровение Иоанна Богослова. – Которую Чумак заряжает. Я ставлю перед телевизором сразу две трёхлитровые банки. Хватает на всю неделю.
У меня аж глаза на лоб полезли. Вроде уже давно доказано, что фигня это всё шарлатанская, но неужели ещё есть дремучие люди, что продолжают верить в эти сказки?!
Да нет же, очевидно, что я случайно нарвалась на сумасшедшую. Таких тихих у нас нынче на каждом углу хватает. Люди уходят в свои фантазии, чтобы не обращать внимания на все те ужасы, что творятся в мире.
Ну, да бог с нею, но я уже капитально опоздала, и месячной премии мне не видать как своих ушей. Но хотелось бы, чтобы хоть прогул не поставили. Иначе я совсем выбьюсь из графика. А мне же ещё ипотеку платить.
Я поискала глазами в толпе, у кого ещё можно спросить дорогу. Люди спешили на работу, торопливо неслись по тротуару. Я обнаружила неспешно вышагивающего солидного дедка в очках и строгом пальто. Явно профессор какой-то. Или даже охранник в торговом центре.
