Чтобы жить
Я пишу, чтобы жить, чтобы чувствовать, верить;
структурировать хаос внутри и вовне.
Ключ к замку, открывающий нужные двери,
как ни странно, всегда находился во мне.
Как ни странно, меня никогда не пугало
равнодушие сердца к высоким постам.
Мне высоких постов удивительно мало.
Я свой взгляд на предмет никому не отдам.
Жизнь учила быть лучшей собой, непокорной,
чем послушной чужим фарисейским речам.
Фарисейские речи, нудны и притворны,
по размеру завистникам и палачам.
Иногда нужно дверь запирать на засовы
и святой тишиною своей дорожить.
Пусть дороги местами бывают суровы,
я пройду их с любовью затем, чтобы жить.
Золотые линии
Я дороже, чем когда-либо прежде.
Мои трещины бесстрашно сияют.
Моё прошлое – искусство. Ваяет
жизнь бесценное под новой одеждой.
Я, как раньше, никогда уж не буду.
Для чего мне тосковать о вчерашнем?
ныне строю исполинскую башню,
вензелями украшаю посуду.
Я приемлю золотые заплатки.
Ни забвение, ни дар маскировки
не использую в своей филировке.
В уязвимости ценны недостатки.
Настоящее из сотканных линий
простирается попутной дорогой.
Далеко, надеюсь, до эпилога.
Мне не нужно оперенье павлинье.
Сокрытое в яйце
Мы всё это точно уже проходили:
молчат те, кто многое могут сказать.
Они от бессмыслицы отгородили
себя, чтобы нужное лишь замечать.
Тупицы сейчас формируют пространство,
и их, беспросветных, несметная рать.
Тупицы упорны в своём постоянстве,
но ценного им не создать. Не создать.
Толкаются, лезут на видное место -
к вершинам и славам бесславной горы.
Но видное место, увы, неизвестно
тому, кто не ведал медвежьей норы.
Толкайтесь, машите, пляшите, пишите…
Мы всё это видели где-то уже.
По радио громко себя объявите.
А истина где-то в яйце Фаберже.
Эталоны
Нас воспитывали в строгости,
а хотелось, чтоб в любви.
«Не желай, не чувствуй гордости,
о себе не говори»…
Не согретые любовями
любят всех дрессировать;
и чтоб им не прекословили,
и учились чтоб на пять.
Чтобы гордостью родительской
до победного была.
Жаль, похожи на вредительство
воспитателей дела.
Голодают бесприютные
лютой строгости плоды.
Идеально-абсолютные,
эталоны красоты.
Содружество
Уберите горы важности
из намеченной судьбы.
В самой яркой эпатажности
все намеренья слабы.
Грандиозное величие –
как громоздкий старый шкаф.
На равнине безразличия
вырастает Голиаф.
Чтоб иметь, умейте действовать.
По законам бытия
лучше с тем взаимодействовать,
кто не вор и не свинья.
Уважайте Дух и мужество,
что рождаются внутри.
Это – честное содружество.
Это – свет и фонари.
Камнепад
А потом на голову сыплется камнепад –
за воровство, враньё, за сказанное невпопад…
И ты чешешь грустно тупую свою башку
и мечтаешь прибавить сажень к своему вершку.
А потом тревога требует убегать –
от постылого старого мужа в чужую кровать,
от ответа за воровство, враньё, за сказанное невпопад…
Ты не можешь остановиться, и призраки тьмы не спят.
А потом, на рассвете, умаявшись от беготни,
написав подробно, как чилят твои ступни,
ты уснёшь на время поверхностным нервным сном,
и осыпятся камни зыбких твоих основ.
Нега
Ещё морозен по утрам
чуть дымный воздух февраля,
и серебрится в тишине
ветвей магический изгиб.
Хрустит и розовеет наст
в рассветном мареве зари,
и пламенеет вдалеке
рябин насыщенный коралл.
Хохлатый ловкий коростель,
проснувшись, трапезу открыл;
снегирь, игравший допоздна,
легко покачиваясь, спит.
И пробуждается другой,
чуть различимый, аромат,
и нега томная плывёт
пьянящим запахом весны.
Зачем?
Как можно передать туман
слепым, бесчувственным, глухим,
кто, пряча собственный изъян,
всю жизнь накладывает грим
на основание души,
на многогранность бытия,
кто ненавидит, нелюбим,
кто избегает острия?
Кто избегает понимать
несоразмерность карт и схем,
умея лишь предполагать
об иллюзорности систем?
Зачем тому повествовать
о красоте туманных утр?
Зачем душою обнимать
того, кто правилами мудр?
Пыль
И выключи в себе училку –
она тебе мешает жить.
Чем о невежестве тужить,
чванливую сотри ухмылку.
И поработай над собой.
Другим ты не судья, и славно.
Всегда одно и то же главно:
задачи, счастье и покой.
И не пиши про трудный путь.
Моим путём ты не ходила
и жизнью не руководила.
На гоноре не хайпануть.
И я не «милая» тебе.
Мне спесь твоя давно постыла.
Я очевидное открыла
про понт в бессмысленной борьбе.
Тонких запястий сила
Тонких запястий сила,
искренних глаз сиянье…
Сколько печалей было
в мудрости мирозданья!
Хрупкие эти плечи
твёрдо несут опору.
Слово-лекарство лечит
нежностью разговора.
Олово-слово рубит
карликов злых в капусту.
Мудрость их не забудет.
Бить по зубам – искусство.
Искренних глаз сиянье
светит вперёд и выше.
«Не обращай вниманья» -
Бог написал на крыше.
Красота
У красоты – немного проседи
и настоящего – навек.
Её не выгнали, не бросили.
Она, как верный человек,
верна себе, своим и зелени
в рассветный час перед окном.
Слова, как ружья, все пристрелены,
и каждое – размером с дом.
Красиво – думать о талантливых
и никогда – о подлеце,
писать о будущем загаданном
и видеть курицу в яйце.
У красоты – немного проседи,
и тем красива на века
её улыбка цвета осени
и вечно юная рука.
Быть влюблёнными
На небе-солнце, дымка, марево,
рассвет ложится на луну.
А жизнь – как облако, как зарево,
и кажется, не дотяну
до чуда утра предрассветного,
