Здравствуйте! Здравствуйте, друзья мои!
Как это, видимо, и прочитывалось по окончании первой книги, я вернулся к вам со второй. Пишу я ее, не сильно заботясь тем, что писательство, кто бы и что бы об этом ни говорил, вовсе не моя стезя. Пишу, не взирая на то, что никогда не собирался, да и не собираюсь, отринув все, чем я занят в своей основной жизни, погрузиться в литературный мир и искать для себя славы «настоящего писателя». Уж пусть они, настоящие, там, на литературном Олимпе, как-нибудь без меня обойдутся. Тесно у них там, да и желающих на вершине в лучах славы погреться из предгорьев во множестве к солнцу лезет. Не стремлюсь я туда. Совершенно по иной причине в клавиатуру пальцами с усердием тычу.
Оттого я пишу вновь, что есть у меня о чем вам порассказать, а писать меня еще в первом классе средней школы очень прилично научили. Так отчего же не скрестить умение с желанием? Ну вот я и скрещиваю.
Честно скажу, приступил я к ней, этой второй уже книге в моей жизни, даже не дожидаясь вашей реакции на первую, ни одной секунды не терзаясь сомнениями в том, а надо ли это вообще хоть кому-нибудь. И даже если это будет не нужно вообще никому, это останется нужным мне, человеку, которого все новые и новые истории распирают изнутри и тихими голосами просят выпустить их в мир. Пусть все будет так, как тому быть суждено, – просто найду немного свободного времени и вылью на бумагу их, вновь в моей голове проснувшихся, как к своему, так и к вашему, я очень на это надеюсь, удовольствию, решил я и, не откладывая задуманное, произвел на свет Божий то, что вы теперь держите в своих руках.
Здесь, во вторых по счету «Байках…», собрал я в кучку разные воспоминания, разбуженные мною во время работы над первыми «Байками…». Сюда же вошло кое-что, вспомнившееся по результату ночной задушевной беседы с позвонившим другом, который себя в первой книге узнал. Произнеся сакраментальную фразу «А ты помнишь?», брат моего Детства и друг моей Юности, человек с прекрасным именем Ильхам будто открыл задвижку на каком-то доселе забытом участке памяти, откуда выплеснулся фонтан прошедшей жизни, восхитив новой силой и яркостью.
Вошли в эту книгу, как и в первую, рассказы о людях и временах, о событиях и нравах, о смешном и не очень. Я даже немного о себе самом малость порассказать решил. В общем, много чего нового вошло во вторую книгу. А может быть, даже и фантазии бурные с враньем бессовестным тоже вошли. Но на то я и автор, что все права имею. А уж что там правда, а что почти правда, так это вам, друзья мои, самим по прочтении решать. Хочется же мне верить, однако, что будет вам и интересно, и весело, и даже немножечко грустно. Потому от всего сердца и с затаенной надеждой желаю вам удовольствия и самых разных эмоций, каковые эта книга, я на это надеюсь, сможет доставить. Пусть будет вам по-всякому, главное, чтобы не было скучно.
С безграничным уважением и благодарностью за прочтение,
ваш Игорь Фрост
Случилась однажды с одним знакомцем моим Петькой Ефимовым история, хоть и познавательная, конечно же, но при этом чрезвычайно неприятная. Было это давно, и исполнилось Петьке на момент этой истории чуть-чуть больше восемнадцати годков. Совсем немногим больше. А потому, раз уж так с возрастом приключилось, почти незамедлительно по окончании средней школы, осенью того же года, родимый военкомат прибрал Петьку в ряды Вооруженных сил Советского Союза, нисколько не смущаясь его недавним школьным прошлым. Произошло это по той причине, что Петька наш октябрьский. Под самое завершение этого прекрасного осеннего месяца мама его ко всеобщей радости когда-то родила. В аккурат в один день с тогда еще существовавшим и в полную силу здравствующим ВЛКСМ. Со Всесоюзным ленинским коммунистическим союзом молодежи то есть. С комсомолом, если уж совсем по-простому.
Ну и вот, родился он, значит, под занавес осени, и вроде бы ничегошеньки в этом страшного нет, но потому как у нас начало календаря учащегося или дошкольника какого-нибудь с первым днем осени совпадает, образовался в Петькином жизненном ритме некоторый диссонанс. Всем, кому уже очередной годок стукнул, при наступлении Дня знаний нужно в следующий класс или более старшую группу на воспитание и обучение следовать, а у Петьки нашего к тому самому первому сентября по «пачпорту» еще нужного возраста не наступило! Всем первоклашкам, на торжественной линейке бантами и белыми рубашками сверкающим, уже по семь, а он, бедолага, еще почти два месяца в шестилетках ходить должен. Да-а-а-а… Ситуация! Нет, ну в детский садик его, конечно же, приняли без оглядки на возраст и дату рождения. Там вообще всех берут. Берут и, лишь на косвенный признак прожитых лет опираясь, по разным возрастным группам распределяют. Ну а потому как они, дошкольники эти, лет и зим еще не сильно много прожили, то делить их сравнительно просто, и групп таких, как правило, много не бывает.
Так и Петьку в детсад взяли, когда ему «чуть больше трех» стукнуло, и в группу с такими же, которым «где-нибудь около трех», определили. И дальше все как по писаному: с каждым новым первым сентября Петька со своими одногоршечниками по карьерной лестнице дошкольного учреждения в рост шел. До тех пор шел, пока под самый финал подготовительной группы с необходимостью в первый раз в первый класс сходить не столкнулся. Вернее, это даже не он, а мама его, замечательная женщина Надежда Алексеевна, со всей красотой и неизбежностью возрастного казуса лоб в лоб встретилась. И дело тут в том, что всем без исключения одногруппникам, с которыми Петька за три года детсадовской жизни почти сродниться успел, на момент выпускного утренника полновесных семь лет стукнуло или уже летом стукнуть обещало, а вот Петька по причине своего осеннего дня рождения все еще сопливым шестилеткой по закоулкам детсадовского корпуса шастал. И даже больше, к первосентябрьскому букету ему так семи лет и не наступило бы, как ни старайся.
