Белые цветы Эйроланда. Хроника первая

Это знает влюблённый. Любовь – высшее чувство, данное богами. Оно не равносильно Свету, но приближает к нему. Отрекающийся от Любви теряет надежду и гибнет.

Это знает изгнанник. Страдание – только форма искупления прежних грехов, и земная любовь, будь она даже взаимною, – лишь смягченная форма страдания, очищающая душу и, как всякая нравственная боль, зовущая в Небо.

Это знает уставший. Тишина – это награда за жизнь, отданную Огню; за жизнь, сожженную во имя Великого Равновесия Элементов. Ведь перед всякой бурей наступает затишье; безмолвие, но не тишина. Истинная тишина опускается потом, на поле, усеянное мертвыми телами и догорающими головешками.

Это знает волшебник. Магия – это знание сокровенных имён всего сущего в мирах. Но, чтобы Слово прозвучало и не слилось с другими словами, до него и после должна быть пауза. В этом – тайна творения жизни.

Это знает мудрый. И Свет, и Тьма необходимы. Они естественно дополняют друг друга как смена дня и ночи. И каждый под этим солнцем творит то, что ему предначертано: в этом – судьба. Но Воля сильнее Судьбы, а Свет сильнее Воли и магии, ибо он – и есть сама жизнь.

Так сказал Аоронд, Верховный Хранитель Мудрости. И теперь слова эти не давали покоя ни днем, ни ночью. В их простоте Тоскунелу все время мерещился какой-то тайный смысл.

Не смотря на грязные дубовые столы и снующих под ногами бродячих собак, в забегаловке «Три пескаря» было уютно. Двери привычно скрипели и хлопали, впуская новых посетителей. Сивушные запахи пропитали сам воздух, но это было скорее достоинством. По крайней мере, не так сильно воняло селёдкой и блевотиной, как в пивной «Нежданная радость».

Тоскунел опрокинул в себя содержимое кружки и глубоко задумался. Слова поучительного монолога Верховного Хранителя Мудрости звучали в голове, точно капли начинающегося дождя. Они мешали сосредоточиться. Принять любое решение оказалось не так-то просто.

Легко сказать: «История Соединенного Королевства в твоих руках». Только отчего же эти умники сами не могут отправиться на этот долбанный Хордор? Да и то сказать: он, Тоскунел, потомственный дворянин, маркграф должен вдруг оказаться на побегушках: поди туда, не знаю куда! Нет, у солидных людей так дела не делаются.

Тоскунел вздохнул и снова, с наслаждением, отхлебнул. В голове зашумело. Вино было хорошим, приостеринским, семилетней выдержки. Сладкое, темно-красное, точно «Кровь Богов», оно было таким же коварным. Медовый привкус заглушал, скрывал своим ароматом истинные градусы напитка. Это вино пилось легко, точно сок. И голова от него оставалась ясной. Разве что чувствовалось легкое опьянение.

Впрочем, хозяин местной забегаловки был отлично информирован о пристрастиях своих постоянных клиентов. Он был суетливым, толстым, с бегающими глазками, однако, дело свое знал. Вместо него между столов порхали три прелестные особы, мило улыбающиеся и весело щебечущие со всеми посетителями. Да, вот уж на что нельзя было пожаловаться, так это – на обслуживание.

Только здесь, в «Трёх пескарях», работали природные блондинки с огромными васильковыми глазами. Они плавали между столами в коротких юбках и довольно тесных рубашках с глубокими вырезами. В общем, было на что посмотреть: молодые, грудастые, они одним своим присутствием создавали атмосферу праздника. А в той же «Нежданной радости» между столами прогуливались такие бабищи, что вино в глотку не лезло.

Тоскунел смотрел на мелькание женских ножек и думал о том, каким же идиотом надо быть, чтобы отказаться от всех удовольствий жизни и, взвалив на плечи котомку, срочно топать берегом реки.

И ведь нельзя прислугу нанять или в почтовый тарантас сесть: всюду шпионы и враги! Хуже, чем при дворе. Там-то хоть знаешь, кто может подсыпать яду, да и чувствуешь себя гораздо увереннее, когда парочка телохранителей сидит в потайной комнате, и не режется в карты, а внимательно наблюдает за всем происходящим.

Но мысли упрямо возвращались к происшедшему накануне.

Эх, дернул же черт Тоскунела зайти в Храм Седьмой Юдоли. И не просто заглянуть на огонёк, а ещё, по глупости, – пожаловаться на ночные кошмары. Что тут началось!

Священник руками замахал, Верховного Хранителя призвал; громко так, будто светопреставление уже началось: «Аоронд! Отрок пришел!»