Вместо эпиграфа
– Давай, приятель, иди сюда к микрофону! Ты! Да, ты! На сцену! Иди, у тебя получится! Расскажи нам немного о войне – кричит толпа.
– О войне во Вьетнаме?
– О войне в гребаном ВЬЕТ-НА-МЕ!
– Чтож… Я могу сказать о войне во Вьетнаме только одно… Во Вьетнаме…
За сценой человек в форме трусливо вырывает из аппаратуры провода, звук пропадает. Выступающий некоторое время продолжает одному ему слышимую речь. Наконец, неравнодушные люди отгоняют военного от сцены и исправляют поломку.
– …Вот и все, что я могу об этом сказать.
– Отличная речь, дружище! Нечего добавить!
Отрывок из фильма «Форест Гамп»
Въ дни великой имитации борьбы съ несуществующiм внѣшним врагомъ, стрѣмящимся двадцать лет обосцывать наши парадные и влиять на удорожанiе гречневой крупы, Господу Богу угодно было ниспослать Россiи новое тяжкое испытанiе. Начавшiяся из-за покрытаго плѣсенью бесхозяйнаго дворца и блуждающей команды императорских алхимиков-асассинов внутреннiя народныя волненiя грозятъ бедственно отразиться на совмѣстном нашемъ походе в необозрiмое, но светлое будущее.
Жестокiй врагъ напрягаетъ послѣдния силы в своѣм Лэнгли и Бундесвѣре, и уже близокъ часъ, когда доблестная армiя Наша, совмѣестно со славными союзниками – Сирией, КНДР, Ираном и Туркменистаном, сможет окончательно сломить врага.
Но в этотъ вѣликий для Отчизны момент некiй хамъ и выскочка, бывший старшiй оперуполномочѣнный по фамiлии Блинов, написал гадкий пасквиль про свою службу в Пермском управлении Третьего отделения его императорскаго величества тайной канцелярии, разлагая темъ самымъ личный состав правоохранiтельной системы и спецслужбъ. Подрывая веру офiцеровъ наших в справедливость ввѣреннаго им (и все чаще) несправедливаго дела.
Ай-яй-яй… Как нехорошо получилось…
Посему повелеваю:
1.Писать пасквили Блинову и другим проходiмцамъ запретить.
2.Сотруднiкамъ и бывшим сотруднiкамъ органов про литературные труды забыть. Свою точку зрѣния на рассматрiваемые вопросы аккуратно засунуть в заднiцу и руководствоваться при формировании мнения о службе только сведениями изъ офiциальных пресс-релiзовъ Третьего отделения.
3.Поставить сие величайшее повеленiе на контроль в управлении собственной безопасности и управлении по связям с общественностью Третьего отделения.
4.Гульфиковую зону трусовъ проходiмца Блинова до особого распоряжения не трогать.
Молитесь за вашего Государя.
Отступать некуда, позади Гѣленджик!
31 июля 1820 года
Если вы внимательно прочитали эпиграф и манифест, то, скорее всего, уже догадываетесь, чему будет посвящено введение к данной повести. К великому сожалению, для общего понимания всей картины происходящего мне придется ненадолго погрузить читателя в суровые бюрократические коллизии последних изменений в действующем законодательстве. Без этого никак. Хотя начать хотелось бы сразу с искрометных прибауток, политических анекдотов и поругания бесчестия Николая Ежова.
С момента публикации первых «Васильков» очень многое изменилось. В частности, в федеральный закон, регламентирующий деятельность ведомства, к которому я был когда-то причастен, внесены изменения от 31 июля 2020 года. Сделано это, естественно, без лишнего шума и обсуждения в СМИ, поскольку данные изменения вводят самую настоящую цензуру в вопросах освещения деятельности российских спецслужб. Так что теперь подобные сведения возможно публиковать, опираясь исключительно на точку зрения официальных пресс-релизов ведомства.
Кроме этого, исходя из сути принятых изменений в закон, можно сказать (вернее, промолчать и показать жестами), что теперь не только бывшие, но и действующие сотрудники не смогут просто так рассказывать окружающим не только о своих подвигах, но и о принадлежности к службе вообще, если это может создать угрозу собственной безопасности органов и (или) нанести ущерб их репутации. А угрозу эту, естественно, можно увидеть в чем угодно.
Разбор полетов в данном случае будет примерно следующим.
– Ты сдурел?! Зачем ты спрашивал на кассе в Пятерочке, когда будут хорошие скидки на брюкву? Тебе что, платят мало? Больной что ли? Ты же нанес непоправимый ущерб репутации органов, гад!
Или другая ситуация.
– Что ты наделал?! Как ты мог сказать своей жене, что вместо Анталии вы с ней будете двадцать пять ближайших лет отдыхать исключительно в Алупке? Хотя даже это не точно. Ты что, с дуба рухнул?! Нанес ущерб репутации органов, которые неустанно заботятся о социально-бытовых условиях жизни сотрудников и членов их семей, и стоишь тут как чмо в нестиранной «балаклаве».
Короче говоря, на любой вопрос «как служба?» теперь придется передавать ответ собеседнику силой мысли. Хотя, если вас поймают на таком жульничестве, то и это тоже будет нарушением закона. Потому что ответ на этот вопрос в любом случае будет неприличным и явно наносящим ущерб репутации не только органов, но и всего современного мироустройства.
Так что в настоящий момент писать про российские спецслужбы просто так нельзя. Даже свободный оборот аббревиатуры известного всем ведомства теперь находится под запретом.
