Тьма таяла, утро тихо выплывало из ночной дремы. Флотилия из двенадцати тяжело груженых кораблей вяло покачивалась на волнах. Боцман флагмана «Неустрашимый» с досадой поглядывал по сторонам: на безоблачное небо, на лениво мерцающее море, на сонных матросов. Вот ведь невезение: весь месяц шли при хорошем попутном ветре, а в десяти милях от острова встали. Конечно, можно посадить на весла воинов; они соскучились по дому и догребут в два счета. Но Зарад не велел – хотел войти в гавань красиво, под тугими парусами.
Знаменитый военачальник прогуливался по палубе и тоже ждал ветра. В походы из Сундара в Крор Зарад отправлялся с легким сердцем, а вот возвращаться домой не любил. В армии он был кумиром, отцом, героем; покоренные народы поклонялись ему, искали защиты, исправно платили дань. Кто на огромном материке знал Киннара – короля, никогда не покидавшего остров? Для всех жителей Крора Зарад олицетворял мощь и славу Сундара, он был настоящим Владыкой Запада. Когда корабли с драгоценным грузом входили в родные гавани, народ ликовал и приветствовал Зарада восторженными криками. И не однажды он задавался вопросом, справедливо ли, что трон занимает не мужественный и достойный народный любимец, а король-рохля, выживший из ума властитель, который дни напролет сидит во дворце и мечтает о дальних землях шанкар. Не смилуются ли высокомерные божки? Не появится ли на горизонте белый кораблик с беспутной Феореной на борту? О, если бы зазнавшийся шанкар посягнул на женщину Зарада, он поплатился бы сполна, молил бы о пощаде и не получил ее! Но Киннар простил шанкара. Бла-а-годушный! Зарад сплюнул, выражая крайнюю степень презрения к своему венценосному дяде. Пусть полюбуется его парусами на горизонте. Красными с золотом. Недолго ему осталось.
Зарад равнодушно смотрел, как Золотой Наян бледнел в лучах восходящего солнца. Все-таки беспокойно было возвращаться домой после долгого отсутствия.
Солдаты и моряки маялись от безделья, подначивали друг друга, гадали, успеют ли вернуться к самому веселому празднику на острове – Сиреневой ночи. Хотелось спрыгнуть на твердую землю, сбросить просоленную одежду, помыться, потанцевать с подругами, побаловать их трофеями и рассказами о заморских землях.
А между тем, на корабле зрел заговор.
– В сапогах-то не стоит, наверное, – шептал здоровяк Буст щеголеватому Физелю, – в сапогах неудобно.
Светловолосый заводила Лафер потихоньку обходил моряков и что-то сообщал им, как бы между прочим. Все согласно кивали.
– Сапоги он сам снимет, – подмигнул Физель ухмыляющемуся Бусту и прошел в носовую часть корабля, где, облокотившись на борт, стоял воин, внимательно изучавший морские дали. Его звали Юниэр. Он вырос на материке, а в Сундаре никогда не был. Физель встал рядом с ним.
– Видишь Этерию? – вкрадчиво спросил он после некоторого молчания.
– Где? – удивился Юниэр.
Он любовался островом, приветливо зеленым, с вкраплениями белокаменных строений. До земли было еще далеко.
– Вон там! – указал Физель в противоположную сторону, на запад.
Юниэр прищурился.
– Только что-то белое, яркое.
– Как?! – воскликнул Физель. – Ты не видишь гавань? Деревья с гладкими белыми стволами? И стаи птиц на этих деревьях?
Юниэр недоверчиво покосился на приятеля.
– Может быть, ты не такой зоркий, как все местные, – предположил Физель. – Жаль. Это волшебная земля. Деревья цветут и плодоносят круглый год. Чакоры танцуют ночью, рассеивая мрак. Шанкары ни в чем не знают нужды…
– Я не верю, что ты видишь отсюда птиц, Физ! – возмутился Юниэр.
– Со временем и у тебя получится, – ободряюще кивнул Физель. – А знаешь что, попробуй с мачты. Может, разглядишь?
Юниэр сомневался, но решил попытаться и, сбросив сапоги, ловко полез на мачту. Добравшись до самого верха, он, конечно, не увидел птиц. На западе маячило что-то ослепительное, как будто солнц сегодня было два, и одно из них решило искупаться в океане. Но признать, что розыгрыш удался, Юниэру не хотелось.
– Блистательный город! – закричал он, спустившись настолько, что его могли слышать. – Какие птицы! Какие девушки! Может, завернем к ним?
– Они не будут нам рады, – откликнулся Физель.
Зарад усмехнулся.
– Когда-нибудь, Юниэр, они встретят нас, как подобает дружелюбным соседям, помяни мое слово, – сказал он.
Зарад хорошо знал многих воинов. Юниэр не был элитом, и не мог рассчитывать на командную должность, тем не менее, военачальник его ценил. Видный парень и поразительно везучий: его ни разу не ранили в боях, хотя он не берегся, а, напротив, кидался в самое пекло, в отличие от высокородного Диленара. Зарад колко глянул на юношу в дорогих, начищенных доспехах, скучающего в тени. Этот всю службу держался особняком, всего чурался и мечтал скорее вернуться под крыло к именитому папе.
– Господин! – прервал раздумья Зарада один из матросов. – Неспроста ветра нет. Не пускает нас Солло.
– Да! Да! – дружно закивали обросшие щетиной молодцы.
– Что? – изумился военачальник.
Матросы прекрасно знали, что лучше не упоминать при нем имена ненавистных шанкар, даже Солло – Владыку вод и Повелителя морей. Лафер быстро зашептал что-то на ухо Зараду. Тот едва заметно кивнул, включаясь в игру.
