В Советском Союзе, считалось, бомжей не было. Но они были. Не в таком количестве, правда, как сейчас. Тогда о них не говорили вообще, а сейчас почти не говорят. И такой статистики нет. Да и о чём сейчас говорят, что показывают и пишут? О политических партиях и их демократиях. О профессиональном коммерческом спорте, где идёт нешуточная борьба за миллионы. Об изрядно поднадоевшей народу жизни деятелей шоу бизнеса, где неучтённых денег крутится ещё больше, чем в спорте. О нескончаемом воровстве чиновников всевозможных рангов, которые, шутя, отделываются мизерными сроками. О культе денег везде и всюду. И это всё составляющие демократии? Но почему же тогда народ смеётся над такой демократией и презирает её? А кто-то, устав, от такой вакханалии уже перестал над всем этим задумываться – всё равно лучше не будет. Грубость, невоспитанность, разгильдяйство, необязательность, ложь и обман, нищета трети населения страны, высокая смертность, воровство во властных исполнительных и законодательных структурах, подростковая преступность и беспричинная жестокость, граничащая с варварством – это показатели здоровья общества. А примеров, откуда это брать более, чем достаточно.
Посмотрите, сколько книг о бандитах, ворах и убийцах на полках наших магазинов?
А сколько фильмов льётся с экранов, где грабят, убивают, воруют, насилуют, обманывают, лицемерят, предают близких и друзей. И когда и как всё это запретить читать и смотреть детям и подросткам? Складывается впечатление, что воры всех мастей, бандиты и убийцы стали основными героями нашего общества. Пословица верна – рыба гниёт с головы. Да не гниёт, давно уже сгнила. А гниль тяжело и долго выводится.
Летом около дома, где нет ни детской, ни спортивной площадки (а когда-то была), зато есть стоянка автомобилей и зал игровых автоматов бегали как-то дети, шумели и спорили. Я прислушался. Господи, они все хотели быть… бандитами, чтобы угонять стоящие автомобили. Пока, как они сказали, не по настоящему. Я, наивный, сказал им, что игра их будет интереснее, если часть из них будет милиционерами, чтобы ловить «преступников». И тут вдруг наступила тишина. Ни один (!) из детей не захотел стать «милиционером». А их было около десятка. Тут стоит задуматься. А когда я кивнул на зал «одноруких бандитов» и предложил его «ограбить» – с энтузиазмом согласились… все. Без разговоров. И азартно принялись обсуждать, как это лучше сделать. И тут тоже стоит задуматься. Что ж, имеем то, что имеем. Во многом государство косвенно, а где-то и прямо (например, слишком либеральными и непродуманными законами, боязнью зажима т.н. демократических завоеваний, лоббированию и протекционизму и пр.) способствует развитию преступности, а потом само же с ней и борется. Кстати, на наши же налоги. А будет ли кому с ней бороться через 15-20 лет?
Есть и ещё один порок общества. Это пьянство. И оно, пожалуй, наряду с наркоманией один из самых опасных и коварных пороков, ибо приводит к моральной и умственной деградации и не щадит ни рабочих, ни учёных, ни лётчиков, ни артистов, ни академиков, ни, простите, президентов. Оно никого не щадит, кто вступает на этот путь и не в состоянии вовремя остановиться. И это страшно. Очень страшно. Ибо приводит к деградации личности, а в итоге и общества. И не дай вам бог, чтобы так сложилась ваша жизнь.
В. Гудошников
-–
Уже четвёртую неделю он лежал на куче старого грязного тряпья у края лесополосы, в десяти метрах от дороги в аэропорт. От холода не страдал, лето 1999 года было на редкость жаркое. Если же шёл дождь, накрывался с головой куском старого полиэтилена, кем-то из садоводов выброшенного за ненадобностью. Когда-то им закрывали грядки в весенние заморозки. Прямо за дорогой располагалось садовое товарищество, откуда сердобольные женщины приносили ему хлеб и огурцы. Мужчины иногда оставляли недопитые бутылки с водкой, самогоном или пивом и сигареты. Порой перепадал и какой-то деликатес в виде куска сыра или колбасы.
Сегодня у него был удачный день. Ему натащили много хлеба, кто-то дал кусок сала, кто-то полбаллона недопитого вчера, выдохшегося тёплого пива. Но ничего, сойдёт. Пиво он с жадностью выпил сразу же. Было заметно, как в его грязных давно не мытых руках дрожал сосуд. Хлеб и сало завернул в старую грязную газету и затолкал в рукав грязной рваной фуфайки, чтобы уберечь от обнаглевших мышей и бездомных собак, донимавших его по ночам.
Пиво слегка ударило в голову и ему до умопомрачения захотелось выпить водки. На худой конец, самогона, тройного одеколона или денатурата. Слюна во рту вдруг стала жидкой. Он сплюнул в траву, чиркнул спичкой, прикурил остаток сигареты «Прима» и жадно несколько раз затянулся, ощущая, как никотиновая отрава ещё сильнее вскружила голову. Когда чинарик начал жечь пальцы и губы, затушил его и завернул в обрывок газеты. Потом, распотрошив несколько таких окурков, он слепит из них самокрутку.
Желание выпить не пропадало, а наоборот разгорелось до такой степени, что он почувствовал тошноту. А ведь магазин вот он, всего триста метров. Там много всякой водки и пива. Холодного, прямо из холодильника. Есть и самогон. Всего на расстоянии ста пятидесяти метров от него у сторожа садового товарищества. О-о, какой самогон! Пожалуйста, приходи и бери в любое время дня и ночи. Если есть деньги.
