Глава 1. Счастье
В 40 лет я влюбилась. Помните, как там у нашего Михаила Афанасьевича Булгакова в бессмертном «Мастере и Маргарите»: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» Правда, любовь поразила только меня, но точно в сердце.
Тихое счастье моё
снится мне в синие ночи.
И так призывно глядят
синие-синие очи.
В этих глазах утону –
хочешь ты или не хочешь.
Не потеряю тебя
среди многих, других и прочих.
Буду тобой дорожить,
твоим взглядом и вздохом каждым.
Буду тобою жить,
даже если судьба накажет.
Буду! а если нет,
если уйду до срока,
Буду с небес светить
серо-зелёное око.
Глава 2. Сергей
У каждого есть свои пристрастия в чём бы то ни было. Я вот люблю сливочный пломбир, а моя дочь шоколадное мороженое, племянник терпеть не может изюм, а мама всеядная, потому что выросла в интернате.
Так и с именами. Мне нравились звонкие имена: Борис, Лев, Кирилл. Имя Сергей не нравилось никогда! Это мягкое «се», это невнятное «ге».
Но, боже, каким же красивым и притягательным оно, имя, вдруг стало!..
Сергей, Серёженька, Серёжа.
Нет имени теперь дороже.
И чуешь сердцем, чуешь кожей
Его до сладкой боли, дрожи.
Сергей, Серёженька, Серёжа.
А взгляд всё суше, голос строже.
И ни улыбки. Боже, боже!
Он равнодушен. Как же? Что же?!
Сергей, Серёженька, Серёжа.
Тоска надежду уничтожит,
До пепла истерзает душу.
Как ты мне нужен! Слышишь: нужен!
И жребий брошен тонкокожий.
Лицом прижмусь к твоим ладошам.
И понесу свою я ношу
Сергей, Серёженька, Серёжа.
Глава 3. Самобичевание
Я звонила, писала, звала, ждала, надеялась, отчаивалась…
Глаза не сравнить с озёрами,
Глубокими, тёмно-синими.
Они глубоко посажены,
Наверное, некрасивые.
А кожа в веснушках россыпью,
