Часть 1. Первый шаг по тайге
Вечер. Точнее, – ночь: белая – северная. Первые числа мая. Тайга Западной Сибири. Крайний Север Югры. Мы в двадцати километрах от людей…
Бимка – пёстро-белый щенок западносибирской лаечки, упорно шлёпает широкими лапками по студёному месиву снега, льда и воды. Ещё по-щенячьи розовое, с тонкой кожицей, пузце погружается в обжигающе холодную талую воду. Острые края льда, как стеклянные, больно режут мягкие подушечки пальцев и бока щенка. Бурлящие ручьи и шумящие ручейки, ледовые островки, глубокие промоины и снег, набухший от воды, сделали труднопроходимыми долины и овраги. Отяжелевший, с шершавой, будто наждачная бумага, коркой, снеговой покров ещё не стаял в кедрачах болотных мандалов и грив. Улькая по ушки в снег, с трудом выкарабкиваясь из глубоких колодцев – ям, остающихся от следов моих болотных сапог; срываясь с неоттаявших кочек в воду, проваливаясь на хрупком льду наледи, упорно – без скуления и писка, с какой-то не щенячьей волей, Бима неотступно следует за мной по неведомому до этого дня миру. Он очень старается не отставать и сильно старается выглядеть совсем взрослым псом, ведь впервые в Бимкиной жизни его взяли на настоящую весеннюю охоту!
Часть 2. Всё делим пополам.
Перейдя глубокую протоку, останавливаюсь, опираясь на берёзовую слегу, отдыхаю и поджидаю щенка, подбадривая: «Молодец, Бимка! Идём! Идём, малыш!». Спешить нельзя: щенок должен быть спокоен, уверен: хозяйка дождётся, не бросит, не уйдёт без него. Иначе, – растеряется и может пораниться об лёд; не рассчитав силёнки, – зацепиться лапками за кусты и нахлебаться воды. И, если не погибнуть, то сильно испугаться на всю жизнь. Тогда хорошей охотничьей лайки не получится из него, да и верного друга от такого пса не жди, а в тайге хорошая собака, подчас вернее человека, – она и напарник, и надёжный друг.
Опытная лайка прокормит и себя, и хозяина; выведет к жилью в метель и в морозную ночь. Преданная собака, рискуя жизнью, остановит подранка медведя, когда осекнётся патрон, и нет времени перезарядиться. Добрейшее создание!.. – согреет, свернувшись клубочком на ногах. – Внимательный слушатель… – поддержит беседу долгими зимними вечерами, когда в лесу лишь пёс и я, а село за десятки километров вдали. Она не убежит, поджав хвост, при виде опасности, – ощетинившись, грозным лаем, грозным рыком предупредит хозяина о приближении врага. – Не подпустит ни зверя, ни чужого человека к крепко спящему у костра напарнику в непроглядно тёмную осеннюю ночь. – Всё делится на охоте с собакой пополам, – и трудности, и еда. Хорошая собака спасёт. Плохая – погубит. Поэтому-то к выбору и натаске щенка подход весьма серьёзен. Допущенные ошибки в воспитании трудно или подчас вовсе не исправить. И главное! – и собака, и человек должны быть уверенны в друге!
Бимка в очередной раз выбрался из бурлящего потока на лёд, снизу вверх смотрит хозяйке в лицо. – Спокоен, – не растерян, не испуган, но не по-детски напряжён. Осторожно опускаю ноги в клокочущую протоку. – Глубоко! Сильное течение! Под водой нащупываю промытый неровный, в коварных ямах лёд! Опасливо погружаюсь в глубокую вымоину с острыми неровными краями. Нога внезапно больно зажимается льдом. – «Главное не спешить! Удержать равновесие, чтоб не сбило течением! …Лишь не поскользнуться! Не подвернуть ногу! Не пробить сапог!», – внушаю себе, заставляя усилием воли не бояться, а двигаться предельно осмотрительно. – Как там Бимка?!.. – Беспокоюсь за щенка, что идёт следом за хозяйкой. – Останавливаться нельзя даже на секунду, – повернуться, поглядеть назад и то нельзя: на секунду оторвёшь взгляд от потока и… – вмиг собьёт ревущей струёй!..
Страшась за маленького щенка, всё же медленно, – чуть-чуть, – поворачиваю на долю секунды голову и… – мгновенно теряю равновесие! – Ноги отрывает! Рискую упасть в ревущий поток. Лихорадочно пытаюсь устоять на ногах. Тяжеленный рюкзак, сместив центр тяжести, коварно заваливает вбок – в воду. Спасает прочный берёзовый шест и тренированные мышцы. Но… – резкая боль в спине пронизывает тело!.. – Потянула спину!.. – оцениваю степень травмирования мышц, – вроде бы не сильно… – терпимо! – Раздумывать о случившемся не приходится, тем более, – жалеть себя: не до того сейчас. – Ух!.. – обошлось! – Выстояла! Лёгкий холодок страха, появившийся, где-то в области солнечного сплетения, запоздало переходит в горячую испарину на лбу. Тело пронизывает жаром от пережитого стресса. «Ноги – целы… – это главное! Остальное… – подлечим». Делаю следующий шаг вперёд…
Часть 4. Утка в наших местах идёт кучно.
– Искупаться в ледяной талой воде не страшно, хотя… – после любого купания сутки драгоценного времени будут неизбежно потеряны, а утка в наших местах идёт на север кучно. – Три-четыре дня длится основной пролёт стай. Потом тянутся отставшие, одинокие птицы или те, кто останется здесь – на наших болотах, на гнездовье, то – «местная» утка. И ради этих считанных счастливых дней всё мужское ходячее население таёжного северного зауральского посёлка разбредается по окрестным болотам, лужам, протокам, озёрам. Я же, момент лёта утки определяю по начавшейся ночной канонаде. Канонада в эти ночи похожа больше на военную артподготовку. Ощущение: словно селение вмиг становится полем битвы как в гражданскую войну при Белоколчаковском мятеже. Тогда, век назад, в сибирской глубинке за хлеб, перевозимый с Сибири в Центральную Россию схлестнулись в бойне красные и белые. Село захватили то белоколчаковцы, то красноармейцы. И те, и другие стреляли, взрывали, брат убивал брата; сосед убивал соседа, коми стреляли манси, манси резали зырян. Только сейчас грохот стрельбы мирный и говорит лишь о том, что в домах запахнет палёными уточками, семьи безбедно проживут до ледохода, а там – начнётся рыбалка, и люди поедят сытно и вкусно.
