Битва Авраама

Верховный жрец Биш – «левая рука» царя Нимрода, не хотел бы сейчас встречаться с царем.

Скользящей походкой он шел по коридору, ведущему в царские покои.

Охранники опускали перед ним глаза, чтобы он не сжег их взглядом.

В конце коридора Биш приоткрыл тяжелую дверь из драгоценного кедрового дерева и с дрожью в голосе произнес:

– Дурные вести, великий царь.

И запнулся.

Наконечник стрелы был направлен ему в лоб.

– Говори! – произнес Нимрод. Огромный лук в его руке изогнулся.

– Звезды предсказывают…, – Биш с трудом ворочал языком. – Они… предсказывают… что в твоем царстве родится мальчик, который будет отрицать… твою божественность.

Нимрод отпустил тетиву. Стрела понеслась к цели.

Но вдруг она изменила направление и вонзилась в потолок.

– Я бы выслушал его до конца, великий царь, – послышался тихий голос. В глубокой нише справа от трона стоял высокий человек лет тридцати, но совершенно седой.

– Когда он родится? – резко спросил Нимрод.

– До 30-го захода солнца. У нас есть 29 дней.

– Какие меры ты предпринимаешь, чтобы он не родился?

– Всех рожениц мы собрали в одном месте и отбираем новорожденных.

В живых должны остаться только девочки.

– Что скажешь, Терах? – спросил Нимрод седого.

– Моя жена беременна, – ответил Терах.

Кривая улыбка коснулась лица Биша и тут же исчезла.

– Но она должна родить через два месяца, – сказал Терах, – а здесь все закончится раньше.

– А если бы тебе пришлось пожертвовать сыном? – взгляд Нимрода теперь остановился на нем. – Пожертвовал бы?!

– Но он родится через два месяца, – холодно повторил Терах.

– Отвечай, как думаешь, – отрезал Нимрод.

– Есть только один царь, великий царь Нимрод, – Терах не отвел взгляда. – Его слово – слово бога.

– Значит, ты отдал бы своего сына?

– Да.

– Ну, что ж… это хорошо… Ты снова подтвердил свою преданность, мой Терах. Я проголодался. Действуйте! – бросил царь и вышел.

Из темноты проявилось уродливое лицо палача Сиюты. Он бесшумно проследовал за своим хозяином. Немой убийца, который сам себе отрезал язык из преданности повелителю, обернулся у двери… и плюнул под ноги Тераху.

В тот день был издан жестокий приказ.

И тут же во все концы страны поскакали глашатаи.

Приказ был зачитан на площадях и принят вавилонянами. Никто не смел сопротивляться богу Нимроду.

Роженицы, чей срок подходил, сами шли в родильные дома. Или их приводили мужья.

За месяц в стране не остался в живых ни один новорожденный мальчик.

Зато за этот месяц еще на восемьдесят локтей выросла великая башня – гордость царя Нимрода и всей страны.

В центре Вавилона на главной площади, рядом с храмом Эсагила, посвященным богу Мардуку – создателю мира, победившему страшное чудовище Тиамат, строилась она – башня, устремленная в небо.

Она поднималась, доказывая всем: нас не взять голыми руками.

Башня должна соединить небо с землей.

Все знали – так и будет.

Однажды, пять месяцев назад, царь Нимрод собрал весь народ за стенами города, в Великой долине на берегу Евфрата.

Он гарцевал на коне перед простершейся ниц огромной толпой.

Нимрод говорил, и его слова передавали глашатаи дальше и дальше, чтобы все слышали, даже глухие.

Он сказал:

– Народ, я позвал вас сюда, чтобы спросить. Кто вы?! Послушные овцы, которые не знают, когда им перережут глотку? Или вы сами хотите решать свою судьбу?