Буцефал: Песнь о Громовом Коне
В долинах Фессалии, где ветер гуляет вольно,
Родился конь, чья стать была подобна молнии.
Не конь простой, а сын ветров и бури,
Буцефал – имя, что гремело в лазури.
Чернее ночи шерсть его лоснилась,
На лбу белела звезда, как будто искрилась.
Глаза горели пламенем неистовым,
И нрав его был дик и непокорен.
Никто не мог приблизиться к зверю грозному,
Ни всадник смелый, ни воин искусный.
Лишь тень его внушала трепет смертный,
Казалось, в нём таится гнев бессмертный.
Но юный Александр, царевич дерзкий,
Увидел в коне не ярость, а лишь сердце.
Он понял страх, что в глубине таился,
И лаской тихой к зверю обратился.
Он повернул коня лицом к солнцу яркому,
Чтоб тень его не пугала больше жарко.
И конь, почувствовав тепло и понимание,
Впервые ощутил не страх, а сострадание.
Так Александр Буцефала приручил,
И верным другом конь ему служил.
В сражениях яростных, в походах дальних,
Он нёс царя сквозь битвы беспощадные.
Под копытами Буцефала дрожала земля,
Он мчался в бой, как огненная стрела.
И Александр, на нём восседая гордо,
Вершил судьбу народов, правил твердо.
Но время шло, и конь устал от битвы,
И в Индии, у реки Гидасп, пал он в молитве.
Оплакал Александр потерю друга верного,
И город в память о коне воздвиг он мгновенно.
Так в легендах живёт Буцефал могучий,
Символ верности, отваги и силы кипучей.
Имя его, как эхо, сквозь века звучит,
Напоминая о дружбе, что мир хранит.
***
Гидасп: Песнь о Реке и Льве
В долинах древних, где солнце жгло песок,
Где горы вздымались в небеса высоко,
Текла река, что звалась Гидаспом,
Своенравная, бурная, полная сил и гроз.
Рождённая в чреве гор, из ледников седых,
Она неслась, круша камни на пути своём.
Вода её, как сталь, холодна и чиста,
Хранила тайны древности, что помнила всегда.
Говорили люди, что в водах Гидаспа,
Обитал дух могучий, с гривой золотой,
Лев речной, хранитель вод и берегов,
Что зорко охранял покой своих домов.
Когда царь Александр, великий и грозный,
Пришёл с войском своим, к реке этой опасной,
Лев речной восстал, из глубин поднялся,
И рёв его, как гром, по долинам раздался.
Он вызвал бурю, волны вздыбил до небес,
Пытаясь войско чужое остановить здесь.
Но Александр, храбрый и полон отваги,
Не испугался гнева речного владыки.
Он бросил вызов льву, в бой вступил с ним один,
И битва их гремела, как яростный ливень.
Вода кипела, земля дрожала от ударов,
И судьба империи решалась в этих водах.
Неизвестно, кто победил в той схватке,
Легенды шепчут, что дух льва был сломлен,
Но Гидасп, река, осталась непокорной,
И до сих пор хранит память о битве той грозной.
И каждый, кто приходит к её берегам,
Должен помнить о силе и древних богах,
Что в водах Гидаспа, по-прежнему живут,
И ждут, когда их покой снова потревожат.
Так пусть же льётся песнь о реке и льве,
О Гидаспе, что помнит о древней борьбе,
И пусть она напоминает нам всегда,
О силе природы и духе, что в ней живёт всегда.
***
Олимпиада: Песнь о Божественной Искре
В тумане веков, где рождались боги,
В сиянии звёзд, что мерцали в ночи,
Явилась Олимпиада, дева-воительница,
С искрой небесной в пылающих очах.
Не дочь она Зевса, не Геи дитя,
Но искра божественной воли самой,
Что в смертных сердцах разжигает пламя,
Стремление к славе, к победе святой.
Она не владеет громами и молнией,
Не правит морями, не сеет поля,
Но дух состязаний в ней вечно пылает,
И силу дарует тем, кто храбр и смел.
В долине священной, у подножья Крона,
Где игры великие в честь Зевса идут,
Она наблюдает, незримая стражница,
За каждым движением, за каждым трудом.
Когда атлет, изнурённый борьбою,
На грани паденья, готов отступить,
Олимпиада шепчет ему в сердце:
«Встань! Преодолей! Ты можешь победить».
И сила неведомая в тело вливается,
И воля к победе горит как огонь,
И он, превозмогая боль и усталость,
Достигает вершины, венчает свой труд.
Олимпиада – не просто богиня победы,
Она – символ стремления к высшей мечте,
Она – искра божественная в каждом из нас,
Что жаждет свершений, что рвётся к звезде.
Так пусть же вовек её имя звучит,
В сердцах атлетов, в сердцах храбрецов,
Олимпиада, богиня-воительница,
Вдохновляющая нас на подвиг любой!
***
Одрерир: Песнь о Крови и Мёде
В начале времён, когда мир был юн и дик,
И боги лишь ковали судьбы первый лик,
Два карлика, Фьялар и Галар, злые духом,
Задумали злодейство, полные чёрным слухом.
Они Квасира, мудрейшего из всех, убили,
И кровь его священную в котлы они пролили.
В котлах тех, что звались Одрерир, Сон и Бодн,
Смешали кровь с мёдом, сотворив волшебный звон.
И стал тот мёд поэзии, источник вдохновенья,
Дарующий слова, что льются, как теченье.
Кто выпьет мёд тот, станет скальдом великим,
И песни его будут жить в веках безликих.
Но карлики коварные, скрывая злодеянье,
Сказали богам, что Квасир умер от незнанья.
И долго боги горевали о мудром Квасире,
Не ведая, что мёд поэзии в карликовой квартире.
Но Ботвинд, великан могучий, их обманул,
И мёд поэзии у карликов отнял, вернул.
Он отдал мёд Одину, богу мудрости и силы,
Чтоб тот дарил его достойным, кто духом милы.
Один, орел крылатый, взмыл в небеса высоко,
И мёд поэзии спрятал в скале глубоко.
Он сторожил его, как сокровище бесценное,
Чтоб только достойные вкусили вдохновение.
