Есения старалась уследить за всеми отлетающими пузырьками, но они почему-то всё чаще ускользали из поля её внимания. Прозрачные переливающиеся шарики отрывались от пенной шапки и норовили раствориться в пространстве. Она с сожалением провожала их в последний полёт, сил повернуть голову не осталось. Казалось, холодный густой туман окутывает её всё плотнее, и нет от него спасения. Нет спасения от чудовищного холода, вдруг накрывшего город в начале сентября. Градусник на окне застыл на отметке «двадцать пять». Наверное, заклинило. Ей просто нездоровится. Всю неделю чувствовала слабость, а теперь ещё и морозит. Может, всё-таки менопауза подкатила незаметно? Хотя рановато, в сорок один-то. Но она же не рожала, вот организм решил, что ей и не надо.
В голове заиграла тихая мелодия, виски́ сдавило. Она обхватила себя за плечи и сползла ниже. Услышала звонкий плеск воды о кафель, однако выключить воду не торопилась, ведь для этого надо подняться. А ей не хотелось. До верха же ещё осталось немного места. Сейчас она отдохнёт чуток, позже выключит. На секунду прикрыла глаза и услышала грохот в прихожей. Наверное, приснилось, некому там грохотать. Филипп уехал с бабушкой, она совершенно одна мёрзнет в их новой квартире. Странно, её однушка в древней хрушёвке казалась намного теплее. Интересно, продают ли летом тепловентиляторы?
Дверь в ванную комнату с грохотом распахнулась, и Егор заорал:
– Есения! Сеня, что же ты, милая, наделала! – и потянул её из воды.
– Эй, тебя стучаться не учили? – слабо возмутилась она.
Намыленное тело выскользнуло из тонких пальцев, Есения смачно стукнулась затылком о край раковины и заскулила.
– Да, вы что такое творите! —втиснулась в узкую ванную Жанна.
– Жанка, ты зачем его впустила, зараза? Подруга называется, знаешь же, что я не в форме.
– Ты мне потоп настоящий устроила, подруга! Кто теперь ремонт делать будет? – она присела на низенький пуфик и заплакала.
– Не трогай меня, я сама способна встать! – отбрыкивалась Есения от Егора, который к тому времени перекрыл воду.
– Держись хоть за руку!
– Ага, Геракл нашёлся! Давай ещё ребят позови!
– Ты зря смеёшься, Сень, амбалы его за дверью дожидаются!
– Ты думаешь, я с тобой не справлюсь? – в голосе Егора появились стальные нотки.
– Справишься-справишься. Жанка, имей совесть, дай хоть халат прикрыться!
– Нифига у тебя халат, можно зимой вместо тулупа надевать! – она протянула Есении толстый ярко-розовый махровый халат.
– Холодища на дворе, а отопление ещё не дали. Так и скажи, что тебе завидно.
– Ладно, пошла я, у меня ещё гости сидят, всё никак напоминаться не могут. Чтоб им уже хорошо было! Спасибо вам, большое! – кивнула Жанна Егору и вышла.
Есения, опираясь на руку Егора вышла в коридор и остолбенела: дверь висела на одной петле, щепки от косяка валялись тут же. В образовавшуюся щель проникал холодный ветер. Увидевший её с лестничной площадки Константин, покраснел и отвёл взгляд. Есения потянула дверное полотно за ручку и только успела отскочить, как оно с грохотом отвалилось вовсе. Душераздирающий вопль пронёсся эхом по этажам. Константин кинулся Горскому.
– Ушиблись, Егор Валентинович?
– Ушёл! – взревел тот.
– Ребят, зачем вы дверь вынесли, он сказал?
– Да, нет, ну, вообще… – замялся Константин.
– Это нас ваша соседка попросила, сказала, вы её затопили, – выступил Владимир.
– Так, парни, взяли руки в ноги и организовали доставку двери!
– Такой же? – Владимир с сомнением оглядел выломанную дверь.
– Может, железную? – предложил Константин.
– Да, верно, бронированную возьмите.
– Егор, ты в своём уме?! Я отстреливаться не собираюсь.
– Свободны! – бросил он застывшим парням.
Те подняли дверь, прикрыли ей насколько смогли проём и скрылись на лестнице.
Есения без сил опустилась в кресло-качалку и прикрыла глаза. Егор надел ей на ноги длинные вязаные носки, лежавшие на диване и накрыл пледом. Она открыла рот, чтобы поблагодарить, и кажется даже что-то мяукнула, перед глазами замерцали фиолетовые кружочки, она снова закрыла глаза. Наконец-то, можно вздремнуть, и теплее вроде как стало, хоть немного. И как они все ходят с открытыми руками в такую холодину? Успокоившись от присутствия Егора, Есения задремала. Она ещё слышала, что он кому-то звонит. Но тихий, убаюкивающий шёпот скорее перенёс её в царство Морфея.
Она познакомилась с Егором Го́рским на Рождество. На банкете в честь его дня рождения в кафе "Сикварули", где Есения работала пекарем. Он пригласил её к себе личным поваром, несмотря на возражения Мити, с которым они собирались пожениться. Горский заинтересовал Есению не только в качестве работодателя. Он, похоже, также симпатизировал ей, несмотря на славу расчётливого, безжалостного воротилы и волка-одиночки в их маленьком Приморском городке. Но судьба распорядилась иначе.
Неожиданно разбилась мать Филиппа, внебрачного сына её убитого мужа, и Есения забрала его к себе.
Подросток, имеющий к тому же серьёзные проблемы со здоровьем, отнимал все силы, занимал много времени. Она посчитала нечестным вешать чужого ребёнка на Егора и устроилась поваром в школу, чтобы быть ближе к мальчику. Конец учебного года в новой школе Есения переживала вместе с Филиппом. Учился он хорошо, но контакт с одноклассниками наладить не получалось. Он, правда, не жаловался, но Есения видела, как ему тяжело. В начале лета они с Филом переехали в новенькую двухкомнатную квартиру. Пока обживались, с соседями знакомились, ещё время прошло.
