– Уверены, что этот ваш старлей справится? – не отрывая бинокля от глаз, угрюмо спросил комбат.
Скривив губы в усмешке, майор Волков ответил, глядя в коротко стриженый затылок с оттопыренными ушами:
– Не волнуйтесь, товарищ полковник. Это лучшие спецназовцы из всех, кого я знаю.
Полковник Зраев слыл изрядным скептиком, однако всегда водил конвои строго по расписанию, не давая спуска ни себе, ни кому-либо другому. Не мудрено, что сейчас он был недоволен вынужденной задержкой.
– Не очень-то верится, – пробурчал комбат. – Сильно крутыми они не выглядят. Да и медлят чего-то. Сколько времени прошло? Час?
– Тридцать четыре минуты.
– Пора бы уже себя проявить. Чего возятся до сих пор? У меня колонна стоит. Идеальная цель. Каждая минута на счету. Где активность, майор?
– А что вы желаете увидеть? – Волков опять усмехнулся. – Эти ребята способны работать без лишнего шума. Мы можем даже не понять, когда всё закончится.
– Скажите ещё «без единого выстрела».
– Вполне возможно.
Комбат опустил-таки бинокль, повернув к майору хмурое лицо с большим, обгорелым под жарким сирийским солнцем шелушащимся носом и выцветшими бровями.
– Только сказки рассказывать не надо. Стрельбу мы всяко услышим. У вас рация с частотой старлея этого… как там его?
– Марданов, товарищ полковник.
– Во-во, Марданова. Есть или нет?
– Так точно, есть.
– Вот и включите. Послушаем. По переговорам тоже кое-что понять можно.
– Это вряд ли. – Майор всё же достал рацию и, включив её, выкрутил громкость до упора. – У них свой кодовый язык.
Полковник отмахнулся:
– Ай, бросьте. Все коды у спецуры одни и те же. Привыкли к штампам. Ничего сложного. Нашли секрет Полишинеля, понимаешь…
Динамик радиостанции ожил, выдав короткую фразу на непонятном языке. Другой голос ответил похожими неразборчивыми словами.
Зраев удивлённо уставился на майора:
– Они что, на сирийском болтают? Или это террористы? Почему на частоте спецназовцев?
– Я же говорил, – пряча улыбку, невинным голосом пробормотал Волков.
– Перестаньте всё время ухмыляться, – насупился полковник и снова припал к биноклю.
Рация выловила из эфира ещё несколько непонятных реплик, после чего надолго умолкла.
– Это не сирийский, – сказал с акцентом стоявший рядом офицер из местных. Он в своё время учился в Москве и теперь сопровождал комбата в качестве переводчика. – И не арабский. Даже не представляю, что за язык.
Не отреагировав на его реплику, Зраев продолжал смотреть в бинокль, а Волков только кивнул, подтверждая слова сирийца.
– Разрешите доложить! – бодро говорю, неслышно подходя к отцам-командирам со спины.
Обернувшись, офицеры увидели меня в запылённом камуфляже и пухлой разгрузке с нетронутым боекомплектом. Трудновато, конечно, узнать старшего лейтенанта Марданова под гримом тактической краски да ещё в пятнистой косынке, скрывающей причёску. Хотя какая там причёска? Обычный армейский бобрик. Но моя манера независимо держаться бросалась в глаза. Автомат, который я бережно, словно младенца, прижимал обеими руками к «лифчику», позволял не козырять. Впрочем, начальство и без того впало в ступор.
Не давая высоким чинам опомниться, спешу донести до них самое основное:
– Засада уничтожена. Колонна может продолжать движение.
– Как?.. – захлопал глазами после недолгого молчания Зраев. – А боестолкновение? Не было же стрельбы. Вы что, товарищ старший лейтенант, просто прогулялись туда-обратно, никого не встретив? Зачем тогда голову морочили какой-то там засадой?
– Моим отрядом ликвидировано двадцать шесть боевиков, – продолжаю, как ни в чём не бывало. – Захвачена миномётная батарея, тринадцать РПГ, четыре ПЗРК, два крупнокалиберных пулемёта и ручное стрелковое оружие. Да, ещё на дороге были фугасы. Мы их обезвредили. Так что путь свободен.
– Без единого выстрела? – полковник покосился на майора, тот переадресовал вопросительный взгляд мне.
– Почему же, постреляли маленько. Во избежание, так сказать. С глушителей работали, чтобы не шуметь раньше времени. А так в основном ножичками.
Я вытянул из-за спины здоровенный тесак, больше напоминающий короткий меч, и продемонстрировал комбату перепачканное кровью лезвие. Специально не вытирал, догадываясь о возможном недоверии. Вот, пусть полюбуется.
Наш майор только ухмыльнулся, а Зраев передёрнул плечами, после чего коротко рыкнул:
– По машинам! – Прицелился в меня указательным пальцем: – Покажете место засады, товарищ старший лейтенант.
Да ради бога. Мы там специально не прибирались. Чего, спрашивается, пупы надрывать? Пусть батальонные солдатики отдуваются, перетаскивая на себе тяжёлое вооружение. Мои ребята свою работу сделали, им отдыхать положено. Ещё неизвестно, сколько таких засад на пути встретится. А то и напасть могут. Вот и получится, что вдруг война, а мы уставшие. Не порядок это.
Забравшись на свой БТР, я сел на броню, свесив ноги в люк. На башне уже покуривали два вернувшихся со мной солдата. Остальные остались охранять место вылазки.
