«И хуже может стать.
Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы»,
Ещё на деле в силах мы терпеть».
Шекспир, Король Лир
У частного детектива Алексея Верещагина заболел зуб.
– Да ну, чушь какая-то! – простонал Алекс, держась за щёку. – Как может заболеть зуб у человека, который ежегодно проходит осмотр – самый дорогой, магический?
– Вообще-то в прошлом году ты этот осмотр пропустил, – безжалостно сказал Стас. – Ты работал над делом, и отложить никак было невозможно.
– Угу, – добавил Серж. – И в позапрошлом году тоже, помнится, тебя выдернули уже из приёмной доктора Марджашвили. Так что всё закономерно, дорогой папа.
– Хотя мы, разумеется, тебе сострадаем.
И близнецы переглянулись с чувством безграничного превосходства.
– Мы пошли заниматься, папочка, нам завтра рано утром в универ!
Чмокнув отца в щёку со здоровой стороны, Стас и Серж покинули столовую. Верещагин остался наедине с больным зубом.
Ненадолго.
С подоконника сказали:
– Ты, хозяин, доктору-то позвони, пока время ещё рабочее.
Алекс глянул на часы: половина восьмого. Ну да, придётся звонить Саше, то есть, доктору Александру Георгиевичу Марджашвили, и просить милости.
Экран коммуникатора долго оставался синим, играла музыка, но приходилось быть терпеливым. Верещагин и терпел, и дождался. На экране появилась физиономия столь необходимого врача, и его бас прогремел:
– Да быть не может! Русский Холмс сам разыскивает скоромного зубодёра?
Алекс поморщился.
– Саша, спасай. Прошу прощения за зубодёра и все прочие обиды, готов искупить и покаяться.
– Зуб болит? – безо всякого сочувствия спросил доктор.
– Ужасно! – вырвалось у бедняги сыщика.
– Какой?
– Справа внизу. Не знаю, шестой, седьмой? Сможешь меня завтра принять?
– Не-а, – ответил Александр. – Нет меня в Москве, и буду только через месяц. Стажировка в городе Люнденвике. Отличное место, знаешь ли, а эль какой!
И в доказательство он приподнял кружку, наполовину уже опустошённую.
– Тьфу ты… А что ж мне делать? То есть, я рад за тебя, и всякое такое, но зуб-то болит…
– У нас в клинике из тех, кого я мог бы рекомендовать, сейчас осталось двое врачей, но, насколько мне известно, там полная запись. На ближайшую неделю точно, – заговорил Марджашвили уже серьёзно. – Дай подумать…
Он положил коммуникатор на стол и заговорил с кем-то по соседству. Слов слышно не было, но Алекс различил несколько мужских голосов и пару женских. «Ну да, – начал он анализировать по привычке. – Не один же он на стажировку в Бритвальд отправился, значит, в пабе вместе с группой…». Но тут проклятый зуб стрельнул особенно болезненно, и Верещагин снова тихонько простонал.
– Значит, так, – вернулся к разговору Александр. – Там у тебя рядышком, в Пушкарёвом переулке, есть частный стоматологический кабинет. В нём принимает доктор Черняев, Олег Евгеньевич. Позвони прямо сейчас и запишись. Они обычно с двенадцати начинают, и до вечера на месте.
– Понял. На кого-то сослаться?
Фоном проговорил что-то женский голос, и Марджашвили рассмеялся.
– Она говорит, что лучше не надо. У Черняева медсестрой жена работает, может получиться неудобно. Всё, удачи!
И экран погас.
Верещагин вздохнул и начал искать номер коммуникатора доктора в Пушкарёвом переулке, а найдя, стал звонить. Ответили ему сразу: на экране появилась красивая брюнетка и приятным голосом сказала:
– Стоматология, добрый вечер.
– Добрый вечер. Вы сегодня до какого часа работаете? – спросил Алекс и затаил дыхание.
– До восьми, – женщина сочувственно улыбнулась. – Осталось десять минут, и у доктора пациент.
– А завтра?
– А вот завтра как раз есть время в начале приёма, на одиннадцать утра. Годится?
– Ну, хуже, чем было бы сегодня, но всё-таки хорошо, – он выдавил из себя улыбку, опасаясь, что она получится жалкой.
– Тогда я готова вас записать!
Алекс продиктовал свои данные и номер коммуникатора и распрощался. Отложив коммуникатор, тягостно вздохнул: зуб слегка утих, но не было никакой гарантии, что надолго.
– Аркадий! – позвал он.
– Тут я, – ворчливо ответили с подоконника. – Ты ужинать будешь, хозяин?
– Думать об этом страшно! Мальчишек покорми…
– Уже сделано.
– Вот и хорошо. А скажи мне, Аркадий, нет ли в вашем загашнике какого средства, чтобы зубную боль прекратить?
Аркадий Феофилактович, домовой, хмыкнул негромко.
– Ты и сам знаешь, что надо к доктору идти. Но могу супругу попросить, на ночь она тебе боль утихомирит. Только…
– Да, Аркадий. Да!
– Только имей в виду, хозяин, что средство это одноразовое, и действовать будет до утра. Двенадцать часов, не более!
Разумеется, Верещагин согласился на всё, в очередной раз подумав о том, какое счастье, что когда-то в их доме поселился Аркадий Феофилактович. Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла: домовушка Мелания Афанасьевна не слишком любила показываться на глаза кому-нибудь, даже хозяину.
По паркету протопали ножки. Скрипнуло соседнее кресло, и больной щеки коснулась тёплая ладонь.
– Ну, вот и всё. До утра проспишь спокойно! – прошелестел голосок, и ощущение чьего-то присутствия пропало.
Верещагин открыл глаза.
Зуб не болел вовсе, даже воспоминаний об этом унизительном ощущении не осталось, и Алексей приободрился.
