«Дело, осужденного Щуря, с пометкой; для служебного пользования колонии строгого режима УЕ № N/13», прочитал Валентин, откуда стало известно; из чистосердечного признания Петра Петровича Щуря, в котором значилось, что «…вскрыв ларец, алмаза там я не обнаружил, кто-то наверняка до нас его изъял, а символический ларец водрузил на место без содержимого! – и далее на вопрос следователя, почему убили подельника? – Щурь отвечал; что подельник хотел завладеть сокровищем в одиночку: – Я защищался и убил по случайности». Бриллиант, который персонаж извлек из внутреннего кармана пиджака, погибшего в башне Щуря носил всегда с собой вшив кисет с бриллиантом под подкладку пиджака костюма в котором ходил в последствии на работу. Он же и главный герой повествования. Валентин, инженер конструктор Киевского завода, который расположен вблизи исторического и таинственного места, под названием Замковая Гора, случайно попадает в открывшейся портал времени в прогулку по заброшенному старинному кладбищу, расположенному на этой горе и оказывается в 1953 году в сентябре месяце. Он не может вернутся в свое время. В отчаянии ищет выход, возвращается в свое родное село в родительский дом и встречается с самим собой в пятилетнем возрасте. Понимает, что долго оставаться в доме, в котором прошло его детство ему нельзя. С тяжелым сердцем возвращается в Киев к Замковой Горе. Ему на помощь приходит хранительница портала Лыбедь, легендарная героиня былин о возникновении Киева. Девушка влюбляется в Валентина и проводит его через портал обратно в современный мир. Повествование ведется от первого лица Валентина Колесникова.
Итак, я, вспоминая свои школьные годы, и, работая в Киеве, помогал матери по дому. А Фесич Шура осталась жить в моей памяти, как светлый лик солнечного света чистоты, как сверкающая драгоценным сиянием утренняя роса, из моей школьной юности, освежающая прикосновением неведомых еще и неосознанных до конца чувств Первой Любви. В настоящее время на Украине прекратили свою деятельность многие предприятия, более крупные стали избавляться от неквалифицированной рабочей силы. Появилась безработица и неопределенность в завтрашнем дне у многих людей, бывшего Советского Союза, лишившихся работы. После службы в армии, вернувшись из Уфы в Киев, я развелся с женой и, женившись во второй раз, часто менял работы на заводах и в научно-исследовательских институтах Киева, терзаясь неуверенностью в завтрашнем дне, в постоянно поиске искал выход из сложных и порою негативных ситуаций. Вот и сейчас, в этот осенний день я привычно вошел в свой конструкторский отдел Киевского Станкостроительного завода, и развесив свое пальто на вешалке у двери отдела, занял рабочее место у чертежной доски с прикрепленным чертежом инструментальной оснастки. Сосредоточившись на детали штампа углубился в деталировку деталей штампа, как неожиданно ко мне подошла секретарша начальника заводского конструкторского отдела:
– Валентин Альбертович, вас просят сейчас зайти в отдел кадров.
– А, что-то срочное, не командировка случайно? – с наивным видом спросил у девушки.
– Я не знаю? – смутившись, ответила секретарь, краснея при этом, быстро ушла.
Недобрые чувства стали заползать в мою голову, но взяв себя в руки я надел свое осеннее пальто, шею обвернул шарфом и вышел в холодное осеннее утро во двор завода, так как отдел кадров находился за проходной. Дежуривший охранник в кабинке проходной, вопросительно глядя на меня спросил:
– Вы, куда собрались, молодой человек? – строго спросил он, сдвигая густые седые брови.
– В отдел кадров, вызывают! – раздраженно ответил.
– Подождите, – охранник сверил мой вызов по телефону, ответил, – можете идти!
Начальник отдела кадров пенсионного возраста сказал мне, вручая трудовую книжку:
– Сейчас, сынок, много коммерческих структур. Ты еще молодой можешь найти работу, а то и свое дело организовать.
В голове у меня по неволе мелькнула мысль:
«Он, что, издевается? Судя по ухмылке этого престарелого джентльмена, моя дальнейшая судьба ему была по-фик!» Я взял документы из рук чиновника и, хлопнув дверью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей до проспекта Победы, где была ближайшая станция метрополитена «Нивки». Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции метро. Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:
– А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?
