1. 1. Эмма
- Присмотри за ней, пожалуйста! Мне бабушку нужно в больницу отвезти, - я выходила из себя, но это внутри, в глубине души, а внешне пыталась держать себя в руках, потому что недавно вычитала на каком-то сайте, что с детьми, а особенно с подростками, нужно разговаривать максимально спокойно, не выходя из себя, и ни в коем случае не орать.
- Но я с Антохой договорился!
Сын уже держался за ручку входной двери. Но уйти не решался. Знал, если я выйду из себя, ночных посиделок перед экраном компьютера ему не видать. Пароль на компе, вещь, конечно хорошая, жаль только, что современные подростки со временем подбирают и взламывают их… Дважды это было с моими. А один раз у нас на компьютере даже появился второй пользователь. Я долго понять не могла, что за ерунда такая - в момент загрузки появляется не одно окошечко «Мой компьютер», а два. Причем, во втором какая-то абракадабра написана и ухмыляющаяся рожица. Потом поняла, над кем смеялся этот персонаж со странными фиолетовыми волосами – надо мной.
Сыну почти пятнадцать. Он взрослый. Он в этом уверен.
Дочери пять. Она – маленькая. Она это знает и умело пользуется.
Бабушка не так, чтобы стара, но куча болезней присутствует, а еще к тому же комплексы отсутствия внимания к ее персоне и повышенной болтливости.
- Так ты посидишь с Полинкой?
- Нет, - дверь все-таки открывается, чтобы выпустить наглеца на лестничную площадку.
В бессильной злобе я кричу вслед, высунувшись в подъезд, и нисколько не заботясь о соседях:
- Ну, зараза, погоди! Карманных денег у тебя больше нет! Компа тоже! Интернет для тебя закончился, ночевать можешь не возвращаться, а…
- Боже мой, у нас что, конец света наступает?
Со странной смесью ужаса (не слышала, чтобы кто-нибудь спускался с верхнего этажа) и раздражения (нечего лезть в чужие дела!) я медленно поворачиваю голову и… это еще кто такой? В нашем подъезде такие типчики не водятся. Наглый. Это с первого взгляда видно. Весь такой брутальный, в куртке кожаной нараспашку – ой-е-ей! Думал, я засмущаюсь? Ага, щас. Не на ту напал!
- Наш конец света с вашим абсолютно никак не связан! Не стоит их объединять. Вы проходите-проходите, - шепотом уже в спину почему-то расплывшемуся в улыбке мужику, добавляю. – Куда шли!
Захлопываю дверь и забываю тут же об этой встрече.
2. 2. Павел
- Баба должна быть, - пьяный Сашка выставил перед моим лицом ладонь с растопыренными пальцами и начал загибать их отчего-то с помощью второй руки, будто сами по себе пальцы гнуться отказывались. – Во-первых, послушная. Ты приходишь такой с работы, уставший, злой, голодный и кричишь от двери: «Ленка, жрать хочу!» Она тут же суетиться начинает, в глаза тебе подобострастно заглядывает. Сказал: «В койку!» Значит – в койку! Во-вторых, баба должна быть глупенькая.
Безымянный Сашкин палец загнулся вслед за мизинцем. Я выпил и поставил пустую стопку рядом с такой же Сашкиной на стол. Тяжело выдохнул – крепкий у друга напиток получился. С удовольствием закусил маринованным огурцом – хрустящим, крепким, холодненьким. И, не сдержавшись, спросил:
- Зачем же нужна глупая баба? Ни поговорить с ней, ни книжку почитать.
- Я сказал глупенькая, а не глупая! Понимать надо!
- Это разные вещи?
Друг снова наполнял, засунув в рот сигарету и звонко звякнув горлышком запотевшей бутылки о край моей рюмки. Я вообще не понял, почему вдруг он начал этот разговор. С чего бы Александру Ивановичу Рожкову, закоренелому холостяку, ни разу не омрачившему собственную карму браком, рассуждать на тему того, какой должна быть баба? «Потому что пьяный» - успокоил меня чуть захмелевший мозг. Когда я приехал к нему сегодня, он уже был слегка поддатый. Причина пьянства посреди недели ясна – друг не привык сидеть дома, мало того, что работал в горэлектросетях, так еще и в свободное от дежурств время чинил и монтировал электропроводку, устанавливал люстры, всевозможные светильники и электроприборы. Зарабатывал неплохо и спец в этих делах был замечательный. Но сейчас был вынужден сидеть дома в одиночестве.
Рожков сломал ногу. На работе. Позавчера. Вечером нежданно-негаданно началась гроза, ну и, как водится, случился порыв. Когда я приехал забирать его в травму, друг был скорее удивлен, чем расстроен. Клялся и божился, что с ним никогда ничего подобного не случалось. Упал-то он не со столба, и даже не от удара тока, а когда из кабины дежурки выпрыгивал – штаниной за ступеньку зацепился.
Между тем он продолжал:
- Глупая – это то же самое, что тупая! То есть совсем – дуб-дуб, я – береза! Понимаешь? – он для подтверждения своих слов постучал свободной от зажиманий пальцев рукой сначала об собственный лоб, потом об стол. – А глупенькая… это значит – умная, только чуть-чуть, на капельку подурнее своего мужика! Уяснил?
Я кивнул. Как-то не задумывался о подобных вещах. Женщины мне всегда нравились именно умные, спокойные, рассудительные, знающие себе цену. Этакие снежные королевы. Такой и жена была. Да, видно, имелась в Сашкиных словах доля правды – послушная и глупенькая, готовая в рот мужику своему заглядывать, не бросила бы так подло, как моя Ритка. Помотал головой, как цепной пес, отряхнувшись от неприятных воспоминаний о бывшей жене, как от грязи. Напомнил себе известную истину: «Не суди, да не судим будешь!» Мысленно улыбнулся – ага, не про меня это, уже судим был… в прямом смысле. И решил перебить Сашку, который с упоением рассуждал о том, какой, по его авторитетному мнению должна быть настоящая женщина:
