Нонна Соколова, менеджер небольшого, но популярного ресторана «Обед дракона», голубоглазая блондинка двадцати пяти лет, перекрашенная в рыжую на данном этапе своей непростой жизни, готовилась к свадебному ужину, заказанному её одноклассницей, Светланой Огаревой, которая выходила замуж за бывшего парня Нонны, Сашу Воскресного. Настроение у Нонны было, мягко говоря, нехорошее, но, будучи человеком чётких правил и суровой самодисциплины, она не позволяла себе расслабиться и отдаться на волю чувств, таких как: ревность, обида, уязвлённое самолюбие и желание подсыпать Светке в шампанское стрихнина. Время от времени это делали герои и героини детективных историй, весьма любимых Нонной, хотя она предпочитала, чтобы истории преступлений и их раскрытия носили более жизненный характер, а стрихнин в шампанском отдавал какой-то нездоровой романтикой.
Мало того, что Светка увела парня, так ещё и по-садистски устроила свадебный ужин в ресторане, где работала Нонна – мол, погляди на меня, невесту, и покусай локотки. Нонна даже попробовала укусить свой локоть, но не получилось, зато получилось поплакать в крошечной комнате, так называемом кабинете менеджера. Поплакать совсем чуть-чуть, тихо, без рыданий, потому что явилась официантка Этна, в просторечии Наталья, с насущными вопросами и требованиями, так что Нонна взяла себя в руки и с целыми локтями отправилась выполнять служебные обязанности, к которым, как и ко всему прочему в жизни, относилась с большой, даже можно сказать, высокой ответственностью.
Столы в зале были красиво накрыты настоящими, не пластиковыми скатертями и украшены по желанию невесты букетиками мелких белых роз в крошечных перламутровых вазочках. На маленькой сцене настраивалось трио – контрабас, ударные и клавиши. Контрабасист Пётр был, как всегда, слегка пьян или с похмелья, клавишник Евгений упорно зевал, видимо, не выспался в прошедшую ночь, лишь ударник Антон был бодр и трезв.
На кухне все кипело и шкворчало. Здесь царила шеф-повариха Вера Тихоновна, приверженица традиционной русской кухни, вечно спорящая по поводу меню с хозяином ресторана Семёном Семёновичем, Сим-Симычем за глаза, который стремился к кухне латиноамериканской, но соглашался на вариант пятьдесят-на-пятьдесят, ради высоких кулинарных талантов Веры и родственных с нею отношений. Название ресторана также постоянно находилось под критическим обстрелом шеф-повара, но в этом вопросе Сим-Симыч стоял на твёрдой позиции – «Дракон» – это современно и брендово. Нонна была солидарна с Верой Тихоновной – заведение располагалось в старинном павильоне с портиком и колоннами, и название «Обед дракона» подходило к нему, как этикетка «Лимонад» к бутылке с коньяком «Хеннеси». Но что поделать – хозяин-барин.
– Место в холодильнике для торта готово? – вопросила Нонна, входя на кухню.
– Готово, Нонна Борисовна, – закивал поварёнок Кирилл, восемнадцати лет от роду.
– Каких размеров торт? – поинтересовалась Вера Тихоновна с язвительной нотой в голосе – до сих пор не могла успокоиться, что свадебный торт был заказан в другом месте, а не доверен ей, мастеру-кондитеру.
– Преогромный по слухам, – вздохнула Нонна, не сумев скрыть очередного приступа печали-ревности.
Ах, если бы можно было надеть этот торт на голову Светке, чтобы крем или взбитые сливки, или йогурт, или мастика, или что там ещё, потекло бы по её лицу, размазывая макияж, на свадебное платье, на плечи, наверняка обнаженные, в декольте и….
Нонна так размечталась, что на какой-то момент выпала из действительности, попав в нереальную романтику мести. Возможно, торта на голове Светки было бы достаточно, можно обойтись и без стрихнина в шампанском. Но лучше и то, и другое.
– Торт привезли! – официантка Этна заглянула на кухню с известием.
Нонна поспешила принимать доставку. Коробка была столь большой, что выгружали её из машины двое. Нонна прикинула, что такого торта хватило бы, чтобы накрыть обоих молодожёнов. И тогда взбитые сливки потекли бы и по Сашкиному свадебному костюму, приятными потоками кремового по чёрному или какого там цвета его костюм… И тогда… Нонна взглянула на темно-зелёного надувного дракона, покачивающегося у входа в кафе, – тогда на запах сливок явился бы настоящий, огнедышащий его собрат, а парочка визжала бы от ужаса и просила пощады. Картинка залитых сливками жениха и невесты, поедаемых драконом, была столь хороша, что Нонна даже заулыбалась, сильно удивив официантку Этну, привыкшую к вечно серьёзному, неулыбчивому лицу менеджера.
Оба холодильника немалых размеров оказались недостаточно велики, чтобы вместить коробку с тортом на свои полки, и Нонна распорядилась отнести её в кладовую, в полуподвал павильона, который славился вечной прохладой и тишиной – сюда по каким-то, вероятно, архитектурно-акустическим причинам не доносились звуки извне.
«А сейчас настал тот час, когда молодые станцуют свой первый вальс!» – прогремел над залом хорошо поставленный голос тамады-аниматора Регины.
Нонна, которая весь вечер старалась не выходить в зал, где пела и плясала свадьба, все-таки решила взглянуть на первый вальс молодых. Чтобы не попасться на глаза молодожёнам и не удивлять коллектив, она вышла через черный ход. В сумерках, расчерченных светом двух фонарей в стиле позапрошлого века, по-шпионски прокралась к одному из высоких окон банкетного зала и, прижавшись к стене, осторожно заглянула в него. Музыка вальса пробивалась наружу, пара неловко кружилась, и Нонна удовлетворенно отметила, что оба сбиваются с такта. Светка, как и ожидалось, обнажила плечи, острые лопатки и, разумеется, длинную, как у лебедихи, шею – к великому сожалению Нонны, её собственная шея была короче Светкиной примерно раза в полтора. Сашкин костюм был не совсем чёрным, а каким-то сероватым с отливом. Впрочем, всё это не имело значения. Вальс вскоре закончился, видимо, тамада пожалела плохо танцующих молодожёнов. Нонна обогнула здание и остановилась возле надувного дракона, украшенного по случаю праздника венком из осенних кленовых листьев.
