1. Глава 1
— Отдай кота, зараза! — Коля барабанит в дверь квартиры и кричит на всю лестничную клетку.
— Иди лесом, Гаврилов! — выкрикиваю и подхватываю прибежавшего на крики Косика. — Ну что, Космос, громкий у тебя бывший хозяин.
Кот отвечает свое коронное «ма-ма» и спрыгивает с рук. Не любит он таких тесных объятий.
Николай вновь активизируется и начинает долбить в двери с удвоенной силой. Мне на секунду даже кажется, что он ее сорвет с петель. Зеркало дребезжит, с противным звуком падает связка ключей, Колиных ключей.
— Рина, я тебя по-хорошему прошу! Открой дверь, давай поговорим как цивилизованные люди!
— Иди к своей королеве красоты! — кричу я, едва сдерживая слезы. Как он мог променять меня на какую-то пятидесятилетнюю козу? Ведь она ему в матери годится. — Зачем приперся? Космос мой, не забывай, что ты подарил его мне!
Да-да, именно подарил, делая предложение. Милому черному, словно бесконечный космос, котенку этот донжуан прицепил белоснежный бант, а в нем было кольцо. Я тогда чуть не затопила всю квартиру. Ревела от счастья, а сейчас мне больно и тяжело даже видеть мужа.
— Ри, открой. Давай вести себя как цивилизованные люди, — судя по всему, Гаврилов прислонился спиной к двери, голос его звучит глухо и подавленно.
— Коля, иди домой! — сдерживая слезы, наклоняюсь и говорю в замочную скважину.
Зачем орать? Скоро все соседи сбегутся посмотреть на цирк, устроенный моим все еще мужем.
— Нет у меня больше дома, — хмыкает Николай. — И агентства тоже нет. Вы только с Косиком и остались.
Я стою и перевариваю сказанное мужем. У меня в голове не укладывается, что можно так пошутить.
— Как нет? Гаврилов, ты дурак? Ты что, продал квартиру и свое любимое детище? — распахиваю дверь и смотрю на осунувшегося и уставшего мужа. Полгода не видела. Лишь переписка и мотание нервов друг другу.
— Мария обобрала меня, как малолетнего идиота, — криво усмехается мне Гаврилов. — Пустишь?
Я инстинктивно отступаю назад, и муж входит в помещение. От него пахнет морозом и подаренным мною одеколоном. Резко отворачиваюсь и зажмуриваюсь.
— Только поговорить, — цежу я сквозь зубы. — На большее не рассчитывай.
— Ри, сегодня канун Нового года, — Коля подходит слишком близко. Я чувствую его горячее дыхание у виска, и он меня обнимает. Я даю себе лишь мгновение насладиться его близостью. Слезы уже текут по щекам, мне больно, обидно, и до сих пор печет в груди от увиденного месяц назад. — Я скучаю, малышка.
Его голос такой родной, такой любимый. Хочу развернуться, но одергиваю себя и стою не шевелясь.
— Прости меня за все, маленькая, — легкий поцелуй в висок, и я чуть ли не плавлюсь.
— Ма-ма-мя-м-я-я-я-я-я-я! — раздается вопль кота на всю квартиру, и мы с Колей срываемся в комнату.
— Мамочки! — уже кричу я и хочу поднять упавшую елку.
— Рина, не трогай, — командует Гаврилов. — Нужно сначала его распутать.
— Коля, — реву я, всхлипывая. — Сделай что-нибудь. Косик, Косюлечка. Что же ты наделал?
— Ри, заводи машину, — Коля кидает мне в руки брелок, и я едва успеваю его поймать. — Нужно ехать в ветеринарку.
— Коль, ты с ума сошел? Где за шесть часов до Нового года мы найдем клинику? Как он? Совсем плохо?
— У моего друга есть, но это за городом. Ри, не тормози! Собирайся, поехали!
2. ***
— Гаврилов, знаешь, ты кто? Ты… ты… ты козел и сволочь! — реву я в голос и поглаживаю Космоса по голове.
— Почему это я сволочь? — возмущается бывший.
— А кто ты еще? Кто купил эту чертову гирлянду? Кто, по-твоему, во всем виноват? — ору я на всю машину и реву навзрыд.
Кос тоже плачет и на одной ноте мяукает. Мне его так жалко, что я не знаю, чем помочь. Держу своего малыша, закутанного в огромное полотенце, чтобы еще больше не поранился и не запутался в этой проклятой гирлянде.
— Гаврилов, вот нахрена ты купил ее? — я тычу пальцем в гирлянду, она переливается всеми цветами и весело моргает. — Скажи мне, зачем?
Моя истерика набирает обороты, и я никак не могу успокоиться.
— Потому что она на батарейках, удобно, — орет с водительского сиденья мой бывший муж, ну, почти муж.
— Кому удобно?! — начинаю я реветь еще сильнее. — Коту сейчас неудобно! — ору я в ответ.
— Рина, не кричи! — повышает голос Николай и резко бьет по тормозам.
— Ты идиот? — ору я на весь салон. — Что творишь?
Нас начинает нести в занос по скользкой дороге. Я верещу еще громче. Гаврилов материт камазиста, решившего проскочить перед нами на желтый, и коммунальщиков. Хорошо, что он быстро справляется с управлением и мы тормозим ровно за несколько сантиметров до выступающей балки с фонарями освещения КАМАЗа.
— Это не я идиот, — цедит сквозь зубы Гаврилов, поворачиваясь ко мне. — У камазиста с глазами проблемы.
Мне кажется, что сейчас мужа хватит удар. Его мелко потряхивает, глаза бешеные, над губой видны бисеринки пота, он белый, словно снег за окном. Вот я дурная. Зачем только проходила тот ритуал? Ведь можно было дать Гаврилову поорать на себя. Сама бы придушила.
— Мияу-у-у! — начинает истерить кот, и я вновь громко всхлипываю.
— Потерпи, маленький. Все скоро закончится, — шепчу я сквозь слезы, боясь прижать к себе животное и потревожить его раны.
