1. Пролог
Первый раз я обратил на неё внимание с неделю назад, выглянув в окно своего кабинета. Она сидела на скамейке сквера в лёгком белом платье, окруженная голубями. Птицы бродили по земле, сидели на скамье рядом, а одна, особо осмелившись, забралась к ней на плечо. «Городская сумасшедшая», — подумал тогда я.
Через пару дней, я возвращался с бизнес-ланча, и она снова привлекла моё внимание, только платье было уже голубым. И в белом, и в голубом девушка смотрелась главой стаи, окруженной своими пернатыми подопечными. Я вернулся в офис, но уже через несколько минут уставился в окно кабинета и наблюдал за ней. С высоты третьего этажа скамейка просматривалась наполовину. Правую часть закрывала раскинувшаяся под окном липа, однако половинка, на которой сидела она, просматривалась отлично.
Девушка разговаривала с птицами. Возможно, она говорила сама с собой, но создавалось ощущение, что именно с ними. Она открыла маленькую сумочку и стала что-то бросать им на землю. Пернатые спешно склевывали с земли, а она кидала им ещё и ещё...
«Господи, чем я занят!»
Вернувшись к столу и устроившись в кресле, я уставился в монитор, абсолютно ни черта не понимая прочитанного. Сосредоточиться не получалось. И уже через десять минут, под предлогом поиска нужных документов в шкафу, я поднялся и прошествовал мимо окна. Беглого взгляда на скамью оказалось достаточно, чтобы констатировать — «голубка упорхнула». Я снова припал к окну, успев заметить мелькнувшее между деревьями голубое платье.
На следующий день она не приходила, или я пропустил момент, ввиду особой занятости. Впрочем, уже через день, обзаведясь кофе на вынос, в ближайшей кофейне, я вошёл в сквер и расположился напротив, чуть по диагонали. Меня не смущал ни напиток в бумажном стакане, ни даже сомнительная чистота занятой мной скамьи. Я раскрыл взятую с собой папку и, делая вид, что просматриваю бумаги, исподволь наблюдал за ней.
В волосы, убранные в косу, вплетена красная лента. Большие глаза смотрят открыто, однако, она не замечает ничего вокруг, кроме голубей. Она не сумасшедшая. Странная — да, определённо, но не безумна. Кто она?
Студентка? Вольный художник, творец? Возможно. Рабочий класс? Нет. Миллион процентов. С безголовой бездельницей, ночи напролет проводящей в клубах и на тусовках, ничего общего... Чем занимается, какие фильмы смотрит, что предпочитает на завтрак?
Я сам задавал и сам отвечал на эти вопросы, что-то вроде игры, возвращения в юность. Пока я прикидывал, о чем ее можно спросить в живую, решившись подойти, наконец, девушка встала, закрыла сумочку и пошла по аллее.
Бросив стакан с недопитым кофе в урну, я проводил её пристальным взглядом. Так даже лучше. Подойду завтра, спешить некуда. Предвкушение встречи порой прекраснее, чем само свидание. Надеюсь, она меня не разочарует в тот же вечер. А в том, что оно состоится я больше, чем уверен.
2. Глава 1
Прямо из сквера, соблюдая осторожность, я отправилась в нашу «берлогу». В доме сразу прошла в комнату, которую считала здесь своей, и плюхнулась на кровать. Пристанище это временное, как несколько таких же, откуда мы периодически переезжали, стоило закончить очередное дело. Менялись города, лица и только два моих компаньона неизменны на протяжении пары лет. Иван Пантелеевич, которого я за глаза назвала «старик», и Борька. Арендовал наши берлоги всегда старик, предпочитая дома на окраинах, дабы не привлекать внимания. На мой взгляд в большом, многоквартирнике затеряться куда легче, но кто меня спрашивать станет. В руководителях у нас Пантелеич числится, я лишь исполнитель. Чаще на подхвате у Борьки или там, где женская роль требуется.
Пантелеич вошёл за мной, расселся в кресле и уставился в стену, словно его узор обоев занимает, но я-то знала – отчета ждет. Мы немного поиграли в молчанку, он не выдержал первым, что меня, признаться удивило: обычно он отличался большим терпением.
— Есть новости?
— Нет, — без подробностей ответила я.
Небольшой результат всё же имелся, но я не спешила делиться. Вредничала, если честно. Старик тихо крякнул, а я отвернулась к стене. Несмотря на обжигающий спину взгляд, я упорно делала вид, что дремлю, пока действительно не задремала.
Проснулась от звуков в передней — Борька вернулся. Они тихо переговаривались с Пантелеичем в гостиной, а я не спешила выходить, подслушивала.
— У девочки опять ничего, — без каких-либо эмоций, просто констатируя факт, сказал старик. Меня бесила его манера называть меня «девочка», а Борьку «мальчик». Ничего глупее не слышала.
— Врёт, — отрезал Борька. Старик не ответил, терпеливо ждал продолжения, он вообще отличался особым терпением. Борька, судя по звуку, определил свою задницу на диван и продолжил: — Сегодня он уселся напротив неё, готов поспорить, рвался к ней подойти. Машка вовремя упорхнула. Она знает, что делает, поверь, он уже на крючке.
— Значит, повелся… — довольно протянул старик. — Это хорошие новости, Борис. Ужинать будем, умывайся и буди девочку.
— Может, следовало дождаться, когда он к тебе подсядет? — спросил за ужином Борька.
— Не может, — равнодушно, но настойчиво отмахнулась я от совета. – Не вы ли мне твердили, что я должна стать для него одной из сотни, что не каждую он пустит в дом?
