«Ника, посмотри, это не твой муж там сидит?»
Банальное сообщение приятельницы, с которой мы не то чтобы
часто общались и жизнь делится на «до» и «после».
Это мой муж. Мой любимый муж Кирилл держит за руку какую-то
девушку, мой муж танцует с ней, прижимая её совсем не по-дружески.
Целуя в шею…
А я в ступор впадаю, разглядывая фото.
Кажется, просто сердце сейчас остановится. Глаза жжёт.
Пытаюсь дышать. В ушах шум стоит, всё кружится перед глазами. Это так
неожиданно, так внезапно обрушивается как лавиной сносит. Меня сносит.
Уничтожает.
Это мой муж.
Целует ей руку. Прижимает ладонь к щеке.
Так когда-то он поступал и с моей ладонью. Да что когда-то?
Вот, совсем недавно, когда мы ходили на юбилей к его маме. Так же сидели за
столиком в ресторане, и Кирилл шептал, какая я красивая, какая нежная, как ему
повезло…
Выходит, не так уж и повезло, если этот вечер он проводит с
другой?
Господи… Кирилл мне изменяет! Или… может еще нет, но скоро…
И что мне теперь делать?
Смотрю на фото, любезно отправленные знакомой, и в душе
протест поднимается.
Зачем она это сделала? Неужели не ясно, что это сделает мне
больно? Разрушит мою жизнь? Зачем люди вот так поступают?
Стоп, Ника, очнись! Что ты делаешь?
Пытаюсь дышать, осознавая к чему привели меня мысли.
Я стала обвинять не мужа, который явно крутит роман за моей
спиной, а ни в чем не повинную женщину, которая просто решила открыть мне глаза
на его кобелизм!
Это не она виновата в том, что Кирилл загулял!
Это он виноват!
Или… или я?
И… что мне делать?
Сижу на кухне. На плите выкипает картошка – хотела сделать
на ужин пюре, Кирилл любит, и наш сынуля Костик тоже. В духовке курица в
сливочном соусе, которую осталось засыпать пармезаном. Для Кости отдельно в том
же лоточке просто кусок грудки.
Косте исполнилось три года. Он маленький бандит, которого я
обожаю. Темпераментный трехлетка, разумный не по годам. Она у нас рано начал
ходить, рано начал говорить, сейчас уже вполне при лично предложения строит, он
понимающий, мы переживаем кризис возраста, но пока справляемся. Я стараюсь воспитывать сына, иногда строго,
потому что не люблю балованных детей. Меня он слушает. Из Кирилла, частенько, веревки
вьёт. Папа у нас добрый, у него все можно, а мама… Но мой малыш меня очень
любит, я это знаю, любит, и понимает, почему мамочка бывает требовательной.
Сын…
Боже, что мне делать? Что?
Я в ступоре. Абсолютно. Сижу, отупевшим взглядом смотрю на
плиту, над которой поднимается пар – вытяжка работает отлично.
Вообще в этой кухне всё отлично работает. Мы переехали в эту
квартиру меньше года назад. Ремонт делали с дизайнером, она учитывала все мои
«хотелки». Правда, сначала всё согласовывала с мужем, но он ей быстро объяснил,
что хозяйка в доме я и решать мне.
Я была так счастлива услышать то, как он это говорит.
Господи, о чем я думаю? Ну, о чем? Мой Кирилл там… А я…
Еще раз открываю фото.
Девушка. Её лицо не очень хорошо видно, но мне кажется, что
я её знаю. Вот только не могу вспомнить откуда.
Видно, что она молоденькая, очень юная. Довольно высокая,
стройная, талия тонкая, шикарная грудь. Фигуру как раз отлично можно
разглядеть.
Но я ведь тоже еще молодая? Ну, стали морщинки мелкие
появляться вокруг глаз, и фигура после родов уже не та, а в зал я хожу только
чтобы поплавать с Костиком, но это не спорт.
Но Кирилл же мне всегда говорил, что его все устраивает? Что
все хорошо?
Сердце ноет, и под ложечкой сосёт. Как-то сразу все
разваливается, рассыпается в прах.
Голова начинает трещать.
У Кирилла другая женщина. Мамочки, что мне делать?
Закрываю рот ладонью, слезы рвутся.
Что делать? Может… может мне проще сделать вид, что я ничего
не знаю?
Я не читала сообщения, не видела фото. Я в домике.
Забить и жить как раньше?
Когда он придёт сегодня - подать ему ужин, удивляться, что
он так плохо ест, хотя пришёл с работы поздно, задержался опять… Много
работает, бедный-несчастный…
Боже! Я клиническая идиотка! Он ведь реально стал
задерживаться! И по выходным работы прибавилось. И какие-то командировки стали
образовываться!
А я… я была уверена – так и надо, это нормально. Он расширил
бизнес, открыл уже третий филиал.
Мамочки…
Меня бросает в дрожь.
Я не смогу! Физически не смогу как раньше! Не смогу закрыть
глаза, отключить голову, делать вид, что не в курсе, что ничего не было.
Не получится.
Но, боже, Кирилл! Как ты мог? Как ты… как ты посмел предать
нашу любовь?
Захлебываюсь накатившими слезами.
Сын, который занимался новым конструктором, забегает на
кухню.
- Ма, а ко-да папа п-идет?
Если бы я знала!
- Ма, ты п-ачешь?
- Нет, ты что… просто… просто немного голова болит.
- М-м…Выпей табе-ку, и сё п-ойдет.
Мой котенок подходит, обнимает меня, ластится, а я чувствую,
что еще сильнее накатывает. Что теперь будет с сыном? Что мне делать?
Входная дверь хлопает, мне кажется, что захлопнулась крышка
моего гроба.
- Любимая, ты где? Почему никто не встречает?
Он выходит из коридора с букетом алых роз, улыбается
искренне, еще не зная, что только что меня убил…
- Никуська, ты чего, заболела? А у меня отличная новость!
