Это утро выдалось особенно дивным. Вид с тенистой террасы завораживал взгляд. До самого горизонта, насколько хватало глаз, простиралась безупречная гладь озера Эшрия, обрамленная зеленью свежих лугов. Ясное небо отражалось в воде благородной лазурью с россыпью золотых бликов. Мир вокруг замер, словно живописное полотно. Его тревожили редкие порывы ветра. Они врывались в замкнутое пространство спальни, наполняли комнату ароматом весны. Прекрасный пейзаж дышал легким цветочным дурманом. Вирана тоже была прекрасна – впрочем, как и всегда. С момента их знакомства Эл так и не привык к безупречной внешности этой девушки. Спящая, она казалась ему особенно хрупкой и уязвимой – будто воздушное изваяние, заключенное в человеческой оболочке. Поэтому сейчас он воспринимал ее как часть окружающего волшебства. В какой-то момент идеальная композиция нарушилась. Вирана глубоко вздохнула, сладко потянулась и приоткрыла глаза. Эл улыбнулся ей, испытывая легкое разочарование: волшебство развеялось, великолепная картина ожила. Вирана хорошо его чувствовала и удивленно вздернула бровь.
– Что-то не так? – спросила она заспанным голосом.
– Все прекрасно, любовь моя.
Вирана улыбнулась, еще раз потянулась и грациозно перевернулась на живот. Воздушная ткань одеяла скользнула на пол, из-под нее проявилась мраморная белизна женского тела. Эл ощутил сильное возбуждение, но попытался сдержаться: у этой игры были свои правила. Проигрывал тот, кто хуже справлялся с инстинктами. Вирана понаблюдала за его тщетными стараниями и звонко рассмеялась.
– Обнаженному мужчине невозможно скрыть чувства, – весело заметила она. – Даже такому мудрому, как ты. У вас все на виду!
Эл не стал возражать, охотно признавая поражение. Он нежно, но настойчиво заявил о намерениях, и весеннее утро заиграло новыми красками. Мгновения сливались в бесконечность, ощущения дразнили, эмоции переполняли. Любовники не сразу опомнились, когда в их идиллию вторглись глухие удары колокола.
– Семь! – выдохнула Вирана. – Твой наставник будет в ярости!
Эл крепко ее обнял – укрыл своим телом, как драгоценный сосуд. Ему не хотелось второй раз за утро лишаться волшебства. Возвращаться в реальный мир к его вызовам, проблемам, нелепостям. И даже к безмерно уважаемому наставнику. Наконец Эл нехотя отпустил Вирану, перевернулся на спину и протянул руку в поисках кувшина с водой.
– Ярость Лангара – одно из проявлений его многогранного характера, – с притворной серьезностью продекламировал Эл, утолив жажду. – Не испытав на себе его ярости, я не сумел бы проникнуться его мудростью.
– Угомонись, ты не в лектории. – Вирана поморщилась и жестом попросила кувшин. – Мы оба знаем, что сдержанность – не самая сильная сторона Лангара. К тому же сегодня у него есть повод тебя ненавидеть.
– После вчерашнего? – Эл откинулся на ложе, давая понять, что не торопится его покидать. – Не думаю. Старик суров, но он умеет признавать заслуги. А вчера я наверняка заслужил одно ленивое утро. «Проницательные» повержены, «крикуны» посрамлены. Даже старина Алтан сидел смирно. Возможно, после той пары шрамов, которыми я его наградил.
– Опасайся Алтана, он тебя ненавидит.
– Это не открытие, моя прелесть. И это прекрасно, потому что Алтан – один из немногих, чья ненависть для меня почетна. Большинство окружающих он презирает.
– И все-таки будь осторожен. Он наверняка попытается восстановить репутацию. Ваш последний поединок унизил его в глазах всего Храма.
– Наш последний поединок состоится, когда я решу его прикончить, – весело поправил Эл. – Думаю, это случится нескоро, ведь Алтан такой забавный! К тому же наставник подобного не одобрит, а его отношение для меня гораздо важнее расправы над каким-то выскочкой.
– Если ты так ценишь отношения с Лангаром, почему мы еще в постели? Время идет, и я не думаю, что с каждой минутой твой наставник добреет.
– Потому что ты нравишься мне больше, чем Лангар, – с шутливой вкрадчивостью пояснил Эл. – Наставник любит напоминать, что время – величайшая ценность, которой мы располагаем. Неразумно тратить его на сухие нравоучения, когда рядом любимая, это солнце и это утро. Поскольку Лангар мудрец, он должен со мной согласиться.
Вирана рассмеялась, она не сводила с него восхищенного взгляда. Подсознательно Эл обожал такие моменты, когда его по достоинству оценивали значимые люди. Подобных людей в жизни жреца было совсем немного: несколько друзей, наставник. А с недавнего времени еще и Вирана. Эл никогда не страдал от недостатка женского внимания, но подобные отношения случились у него впервые. Они были настоящими.
Не отрывая глаз от любимой, Эл насторожился: за дверью спальни послышались шаги. По слабому, ненавязчивому стуку Эл понял, что возмутитель спокойствия и сам не рад выпавшей ему роли.
– Мастер Элсидан! Прошу простить за беспокойство в столь… ранний час. Мастер Лангар приказал, чтобы вы явились к нему незамедлительно.
– Зевил, это ты? – надменно бросил Эл и подмигнул Виране.
– Да, мастер.
– Ты всегда отличался особой проницательностью. Поведай, в каком настроении ты застал мастера Лангара? Что нынче слышалось из-за его двери? Презрение? Язвительность? Гнев?
