Из глубины пустыни горячий ветер нес пыль с песком. Ночь была душной, воздуха не хватало. В полутемной пещерке пустынника скудный свет от лампады освещал лицо и руки старца в выцветшем балахоне. Уставшими глазами он смотрел на огонь и еле слышно шептал молитву. Пещерка была единственным обитаемым местом на несколько стадий вокруг. Грязно-черное небо закрыло звезды, и только самые большие из них низко и как-то неуверенно мерцали в его середине… Сколько дней он воздерживался от пищи? Ночь сегодня тянулась особенно долго. Борьбы с собой уже не было. Он вспоминал, как приходилось заставлять себя повторять молитвы, как мучили голод и жажда… Казалось еще немного, и он не выдержит… А теперь было легко и даже радостно. Он не чувствовал себя одиноким. Рядом всегда присутствовал тот, ради которого он жил. Бог бывает и Господом, и Учителем, и Отцом, и лучшим другом, который никогда не предаст…
Временами он совсем забывал о душной ночи, о пустыне и надоевшем ветре…
Минуло три века, как по земле прошел Иисус. За ним прошли апостолы. Христианство, несмотря на жестокие преследования римской языческой власти, крепло и развивалось. Возникли христианские церкви, росло число общин. А гонители Иисуса сами оказались изгнанными. Была ли в том кара Творца? – ему одному известно… Преображенные верой в Христа, христиане воплощали собой новый, более совершенный мир. Презирая славу, богатство и удобства обычной жизни, самые мужественные из них уходили в пустыню, чтобы победить вековой грех и спастись.
Так или почти так могла бы начинаться повесть о первых пустынниках. На мой взгляд, это интереснейшее событие в истории христианства. Конечно, обрисованная моим воображением картина идеализирована, и, вероятно, переполнена пафосом и романтикой. На самом деле жизнь пустынников была куда прозаичнее и труднее, внешне. А внутренне она должна была быть именно такой – охваченной возвышенным порывом. И отношения с сакральным отличались – Бог и ангелы являли себя чаще. Божественный мир был ближе.
Быстрый процесс огосударствления христианства при императоре Константине послужил поводом для обвинений церкви в стремлении к светским успехам. На этом фоне в христианстве возникло совершенно новое направление духовного подвижничества. История отшельничества в христианстве начинается с Антония Великого. Как известно, он отдал бедным свое имущество, оставшееся от богатых родителей, и покинув город, уединился. Много лишений и искушений вынес он.
Почему Антоний поступил подобным образом, зачем? Ответ, видимо, один – на то была воля Господа, предначертавшего духовную и земную судьбу Антония, выразившаяся в его неосознаваемом душевном влечении к одиночеству и общению единственно с Богом. Одиночество и аскетизм помогли ему достичь редкостных высот в духовном развитии.
«Уже двадцать лет жил Антоний в своем уединении, когда некоторые из друзей его, узнав о его местопребывании, пришли, чтобы поселиться вокруг него. Долго они стучали к нему и просили его выйти к ним из своего добровольного заключения; наконец решились уже выломать двери, как Антоний отворил их и вышел. Они удивились, не найдя в нем следов изнурения, хотя он подвергал себя величайшим лишениям. Небесный мир царствовал в его душе и отражался на лице. Спокойный, сдержанный, ко всем одинаково приветливый, старец скоро сделался отцом и наставником многих. Пустыня оживилась: в горах кругом явились обители иноков; множество людей пело, читало, постилось, молилось, трудилось, служило бедным. Святой Антоний не давал своим ученикам каких-либо определенных правил для монашеской жизни. Он заботился только о том, чтобы укоренить в них благочестивое настроение, внушал им преданность воле Божией, молитву, отрешение от всего земного, неусыпный труд.» (1)
Примеру Антония последовали сотни и тысячи подвижников. Исход христиан из городов наблюдался в Мессопотамии, Сирии, Армении, Египта. В Сирии появились странствующие святые.
Пресвитер Руфин, римлянин, посетил многих египетских отшельников и составил о них повествования. Хочу дать вам возможность прочесть некоторые отрывки. Свои истории Руфин начинает с рассказа о святом Иоанне. Святой жил в Фиваидской пустыне на высокой скале. Вход в обитель был загорожен, и никто на протяжении полувека не проникал в нее. С приходившими за советом и утешением Иоанн разговаривал через оконце. «Сам же он пребывал лишь в Боге, ни днем, ни ночью не удаляясь от молитвенной беседы с Ним. Такой Божественный и непостижимый дар стяжал он всецелой чистотою души! И чем более он удалялся мирской суеты и мирских бесед, тем больше приближался к Богу.»
Нисколько не думая о себе, он заботился лишь о страждущих. От строгого воздержания в пище тело его исхудало. Волос на голове и в бороде было немного, как после сильной болезни. Тщеславие он считал тяжким и весьма опасным пороком, а себя – простым и незначительным человеком, в котором нет ничего такого, чтобы к нему стремиться, а тем более – удивляться… Отрешиться от мира и служения дьяволу, т. е. покинуть любостяжательность, корысть и прочую мирскую суету, – на словах недотаточно. Нет, необходимо отказаться от порочности в душе, отбросить вредные и пустые наклонности.
