Человек в толпе. Поэзия

Человек в толпе. Поэзия
О книге

Итог сорока с лишним лет творческой деятельности поэта и публициста – сборник избранных стихотворений от лирики до сатиры. «Память – спасение, боль и расплата. Сны папиросной бумагою рвутся. Нет у судьбы без вины виноватых, всем суждено в омут Леты вернуться…»

Читать Человек в толпе. Поэзия онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Иллюстратор Е. Кривчикова

Фотограф В. Березин

Фотограф Е. Болюх

Фотограф Е. Гапонов


© Константин Кривчиков, 2025

© Е. Кривчикова, иллюстрации, 2025

© В. Березин, фотографии, 2025

© Е. Болюх, фотографии, 2025

© Е. Гапонов, фотографии, 2025


ISBN 978-5-0064-1622-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вам – на долгую память


«В джунглях мегаполиса…»

В джунглях мегаполиса
                       в поисках тропы, —
где не слышно голоса
                       в рокоте толпы, —
мечется взъерошенный,
                        хмурый человек…
Как тебя забросило
                       в двадцать первый век?

Тем, кто понимает

Громче всех кричат те, кому нечего сказать.

Прежде чем говорить, научить слушать и понимать других.

Поймёшь другого – поймут тебя. Но учитывай, что слышит лишь тот, кто хочет услышать. Поэтому не старайся докричаться до глухого и не мечи бисер перед свиньями.

Каждый человек – галактика. Понять другого человека, всё равно, что познать новую галактику. Понимать только себя – жить в одиночестве в целой галактике, не видя другие звёзды.

Если ты понимаешь других, то расширяешься, словно Вселенная. Если тебя понимают другие, ты становишься частью их Вселенной. Если тебя не понимают – тебя нет.

Человек, которого не понимает никто, есть фантом, чёрная дыра, поглощающая свет. Это – невидимая миру звезда.

Мысль изречённая всегда является посланием окружающему миру. Оно существует до того момента, пока находит отклик в сознании людей; примерно так же, как свет звезды блуждает много лет по просторам Вселенной, и пока он виден – звезда ещё не погасла.

Творчество есть уникальный продукт человеческого сознания, направленный, словно свет звезды, в Вечность. А уж кем он там в итоге останется, – плевком, по меткому замечанию Ф. Раневской, или звездой – решит время.

В ЗАПАСЕ – ВЕЧНОСТЬ


«Там, далеко за холмами…»

Там, далеко за холмами:
                       ровно рокочет прибой;
то, что осталось мечтами;
                       то, что не стало судьбой.
Всё, что случается с нами,
                        мы выбирать не вольны.
Там, далеко за холмами —
                        ждут нас иные миры…

Избави бог…

Яше Каплану

В запасе ещё вечность,
                          и вечности не жаль.
Ещё к лицу беспечность,
                          и бесконечна даль.
Ещё за всё мы платим,
                          наивные, в кредит.
И, не жалея, тратим,
                          и не храним обид.
И раздаём надежду, —
                          не ведая о том, —
как лишнюю одежду,
                          в надежде на «потом».
А время волны катит,
                          и сеет слов песок.
Всё больше тёмных пятен,
                          всё меньше светлых снов.
Избави бог нас, грешных,
                          до края наших дней
от надоевших женщин
                          и преданных друзей.

Мыс Харасавэй

//
Тут, на конце земли1 —
                    песчаные холмы,
халеи в брызгах волн
                    кричат осиротело,
а сердце холодит
                    дыхание зимы…
Тоскливо на душе,
                    и нет тоске предела.
В тумане горизонт
                    сливается с водой,
а небосвод висит
                    свинцовой пеленою.
И на краю земли,
                     наедине с собой
ты начинаешь жизнь
                    осознавать судьбою.
//
Харасавэйская мелодия —
знобящий, тягостный мотив.
Хрустит рассветная рапсодия,
стаккато хрупкое разбив.
Здесь – на пороге мироздания —
пьянит сознание простор,
и вечно длится неприкаянный
земли и неба тщетный спор.
Душа больна тоской безбрежною,
жизнь до безумия проста.
За кромкой серого песка
день расстилается над бездною.
//
Очнувшись среди
                            первозданного снега,
весь мир восприня́ть
                            чёрно-белым этюдом…
Воды ледяной
                             и пшеничного хлеба
испробовать вкус
                             и запомнить, как чудо.
Томясь притяженьем
                             Полярного круга,
торопится к югу
                              утиная стая.
А грузные волны
                              прибоя морского
то грозно рокочут,
                              то жалобно стонут.
Развесила осень
                              прозрачные сети
над стылым пространством
                              безлюдного мыса.
Теперь до весны
                              можно думать о смыслах,
о звёздных мирах,
                               Мнемози́не и Лете…

«Я просто Костя Кривчиков…»

Я просто Костя Кривчиков.
Не знали?
Снимайте кофты.
                     К чёрту – лифчики!
Дышите голыми грудями!
В тугих капроновых застенках
не прячьте прелести свои.
На свете нет печальней смерти,
чем задохнуться без любви.
Пока ещё заря багрится,
и небо звёздами чудит,
пока серебряным копытцем
роса рассветная блестит,
пока я весел и заносчив,
пока вселенская кровать
даёт мне в жертвенные ночи
от мира ласки принимать.
Пока не умерли, не сгнили,
пока быльём не поросло…
Я так хочу,
                    чтоб вы любили,
чтоб вам всегда
                    в любви везло!
Не каюсь грешною душою,
что плоть моя сильней души.
И бог любви всегда со мною,
и разрешает мне – греши!
Ах, жаль мне тех, —


Вам будет интересно