То лето было особенным. Радовало теплом, короткими дождями, сочной травой, яркими цветами и частыми радугами. Сады и огороды ломились от урожая. Мне шел одиннадцатый год. Он стал временем встречи с пугающим неизвестным потусторонним миром.
Гурьба друзей, собираясь возле нашего двора, не расходилась до глубокой ночи. Догонялки, перепрыгивания через песчаные кучи и лазанье по деревьям для всех считались обязательным минимумом. Было весело. Иногда Мария приносила пакет бабушкиных бубликов и всех угощала. Начиналось самое интересное: мальчики выбирали невест и вручали обручальное кольцо – бублик. Разыгрывалась семейная жизнь: «жены» варили еду из песка и травы, а «мужья» приносили с работы полные карманы денег – листочки от сирени. Устраивали застолье, и оно заканчивалось «пьяными мужьями». Затем девочки возились с самодельными куклами, а пацаны уходили воевать, прихватив приготовленное снаряжение – рогатки и мечи. В перерывах, мы бежали по домам и украдкой делали себе пирожные из хлеба, масла и сахара. Отведать такое лакомство никто не отказывался.
Перед сном, родители зазывали нас мыться и грозились грязных не пустить в кровать. Мы играли дальше в надежде, что с водными процедурами пронесет. Проносило очень редко.
Как только всходила луна, мы мчались в чужие палисадники, представляя себя шпионами и разведчиками. Игра называлась «кто больше добудет провианта». Лучше это получалось в полнолуние. Нам, девочкам, помогала соседка, баба Настя – ставила корзинку с фруктами во дворе. Требовалось только пересыпать себе в карманы. Но и это помогало мало. Всегда побеждали мальчики, ведь обколотить очередную грушу или яблоню им удавалось в одну минуту.
Мою одноклассницу и подружку Наташу раньше не выпускали. Единственную дочь родители очень опекали. Боялись, что поранится и наберется глупостей. Но этим летом Наташка бегала, прыгала и лазала вместе с нами. Мне разрешали приходить к ней домой. У Наташи была очень строгая мама, молчаливый папа, и добродушная бабушка Павлина. Она пекла ванильные булочки с маком и часто угощала. Это стало моим любимым лакомством.
Я с нетерпением ждала выходных и праздников. В эти дни мама разрешала ходить к Наташке в гости. В их доме меня завораживал светлый просторный холл с хрустальной люстрой на потолке, старинный диван, телевизор на белой резной тумбочке и мягкие стулья вокруг большого овального стола. Бабушка Павлина за него усаживала нас и выставляла разные вкусности. Я отнекивалась, но Наташка убеждала, что прежде чем играть нужно подкрепиться. Да и как я могла отказаться от пирожков? Бабушка была с нами и рассказывала забавные истории из своего детства. Мы сдружились, и я делилась с ней секретами.
Однажды, в светлую звездную ночь, оббежав соседские сады и огороды, наша ватага собралась под березой и пересчитывала сбор продуктов. Свисающие, как проволока, ветви прикрывали нас. Так мы прятались от взрослых. Ведь за воровство нас могли серьезно наказать. В тот вечер все было, как всегда, и никто не заметил, как появилась черная лошадь, а когда увидели, просто отогнали подальше и продолжили суетиться с фруктами.
Лошадь отошла и остановилась прислушиваясь. В соседних дворах поднялся лай собак, и кобыла опять вернулась. Стала ходить вокруг нас. Принюхиваясь, тыкалась носом. Хватала за руки и плечи губами. Тянулась к ушам, словно хотела что-то сказать. Девочки брезгливо отбегали, а мальчики шлепали ее по морде. На всех она наводила ужас черным, как смола, цветом и высоким ростом.
– Она кусается, – крикнул кто-то из ребят помладше. – Посмотрите, какие большие и страшные зубы. А глаза красные, как огонь.
– Не выдумывай, – я подхватилась, вышла из укрытия и протянула к ней ладонь. – Лошади умные и добрые. Просто погладь ее. А в глазах луна отражается.
Мальчишка плакал и всем показывал пятно на плече. Я вырвала листок подорожника, вытерла о брюки, помяла в руках и приложила к его плечу.
– Сейчас все пройдет! Не ной! Будь мужчиной!
Пострадавший хныкал, но терпел, а брат гладил лошадь по шее и отвлекал ребят:
– Не бойтесь. Мне папа даже самому кататься на них разрешает, – обманул он. – Без седла.
Лошадь спокойно и гордо стояла, закрывала глаза и тихонько кивала головой. Ее шерсть с серебристо-черным отливом, блестела в лунном свете, а густая грива и хвост выглядели аккуратно расчесанными. Кобыла осторожно посматривала по сторонам, а ребята недоверчиво отступали. Из под ворот вырвался чей-то разъяренный пес и бросился к лошади. Она вздыбилась, заржала, отскочила в сторону и помчалась по накатанной дороге к озеру. Дети закричали и засвистели вдогонку.
– Ну что ж вы такие злые? – рассердилась я. Меня не слышали. Убегая, лошадь отбрыкивалась от собаки. Ребята роем мчались следом.
– Отец давно с пастбища пришел. Как он мог эту оставить не спутанной? – сказал брат. – Предупредить нужно, а то потеряется.
Я недовольно отвернулась и продолжила делить провиант.
На следующий день отец отмахнулся от такого известия:
– Все на месте. Я утром пересчитал. Да и вороной на ферме нет.
Мы с братом переглянулись и опять описали ее внешний вид и странное поведение, но наше усердие осталось без внимания.
