Привет, дорогие читатели. Меня зовут Савелий, и я хочу, чтобы вы вошли в мой мир. В моем мире все было обыденным и серым, словно стена дождя, струи которого размываются в одну невнятную серость. Моя жизнь текла как монотонная мелодия без нот, как будто птицы забыли пропеть утреннюю песню, а деревья склонились вечным ветром, утеряв свой цвет.
Каждое утро я просыпался в тот же момент, когда солнце едва начинало свой дневной танец на небе. Моя одежда была как оболочка, всегда одинаковая, словно отпечатанная на заводе машинами без души. Завтрак, как бы мне не хотелось этого признавать, был далек от волшебства. Гречка и яйца, всегда одинаковые, как вчерашние воспоминания, утопающие в бескрайних просторах времени.
На работе офис казался бескрайней пустотой, словно белая бумага, ждущая своего первого штриха. Бумаги, документы, отчеты – всё это казалось бесконечными листами, медленно сползающими вниз в бездонное пространство. Мой компьютер, словно черная дыра, поглощал мою энергию и творческие искры, оставляя меня лишь тенью прошлой версии самого себя.
Мои коллеги были как фигуры на холсте маслом, бездушные и одномерные. Их разговоры о погоде и футболе казались бесконечной лентой банальности, звучащей вечно и всегда одинаково.
Серый город, серый мир… как же все-таки меняется мир, когда взрослеешь. Пропадают краски, яркость, ты просто начинаешь видеть реальность, неприкрытую пеленой детского воображения.
Вот об этом вновь и вновь размышлял я, сидя на скамейке в сквере около своего дома в 6:20 утра. Город, в котором я живу, лишь один из многих одинаковых ему подобных мест, в центре которых располагается что-то культурно значимое, а по краям расстилаются типовые жилые районы. Большой город и всё в нем такое же неизменное, как и везде: где-то и дело на дорогах образуются пробки, и водители яростно пытаются подогнать друг друга ревом своих противных на слух автомобильных клаксонов. Где-то замёрзшие и уставшие люди, ждущие на автобусных остановках свои «повозки» под разными номерами, спешат вновь погрузиться в свой скучный мир рутинной работы. Они даже не замечают, что в этой спешке сливаются с этим серым городом, серым миром. Где-то потоки этой безразличной ко всему, кроме них самих, массы, называемой людьми, плыли каждый в своем направлении, не замечая и игнорируя друг друга.
Да и я, честно говоря, не особо отличался от них. Это лишь сейчас я сижу и рассуждаю об этом, наблюдая за монотонным и бесцветным окружением вокруг. Но я такой же, как и все: как и все имею работу, которая требует от меня выкладки всех сил. У меня так же есть квартира, хоть и просторная, уютная, обставленная хорошей мебелью по своему вкусу, и все же она находится все в той же типовой многоэтажке, как и у всех.
Мой взгляд остановился на детской площадке, гулкий и холодный ветер со слабым ветром покачивал качели. Глядя на них, я завис и прикрыл веки. Почему-то тихий скрип старого железа подействовал на меня гипнотически. В моей памяти тут же возникли яркие образы прошлого, которые словно старый проектор отбрасывали меня куда-то в прошлое, в те времена, когда этот мир ещё не был похож на однотипные старые чёрно-белые фильмы. В те времена, когда мне казалось, что всё вокруг наполнено чем-то волшебным и прекрасным. В те времена, когда я ещё сам был ребёнком причудливым и с богатым воображением.
Я с упоением вспоминал как в детстве, играя на улице и найдя какую-нибудь причудливую палку, тотчас становился то благородным рыцарем в сверкающих доспехах с легендарным мечом короля Артура Экскалибуром, сражающимся с огнедышащим драконом, то магом с невероятно могущественным посохом, способным своей волшебной силой творить невообразимые чудеса. Воображение у меня всегда было очень развито, и я действительно верил во все то, что происходило со мной в придуманном мире. Вечером я часами мог рассказывать матери о своих невероятных приключениях.
Лет так с восьми я увлекся фэнтезийными книгами, на подобие Толкиена и Пратчетта, после чего решил попробовать писать сам и начал вести нечто похожее на дневник. И вел его долго. Там я записывал многие вещи, а не только свои ежедневные приключения. Обычно в том возрасте, в котором был я, дети в таких дневниках изливают свою душу. Я не исключение. В дневнике я делился своими переживаниями, связанными с тем, что я никак не мог освоиться в своем классе, от того что сверстники считали меня немного сумасшедшим из-за тяги верить в чудеса и в правдивость своих фантазий. Но больше всего мне нравилось записывать свои сны, им я уделял особое внимание и придавал наивысшее значение, они были отрадой и отдушиной. Да и сны мои и вправду были даже причудливее ежедневных воображаемых приключений. Они были настолько реальны, что я думал, будто путешествую по другим мирам и по другим временным отрезкам. Мои сновидения, как и у многих детей, вначале базировались на прочитанных сказках и просмотренных фильмах перед сном, но потом в голове образовалась собственная киностудия по производству фильмов, где в главной роли всегда был я.
