ЧЕТЫРЕ НЕ МУШКЕТЕРА
ГЛАВА 1. Зубная паста
– Ты еще зубную пасту привези, сказал Сашка. Сашкой его звали потому, что фамилия у него была Александров, при этом имя, которое никто не использовал, у него было Василий. Они все звали друг друга по кличкам, а не по именам, благо, что фамилии были говорящими. Так Петя Ващенков был Васей, Мишка Мартынов – Мартыном, и только Игоря звали Крупным, несмотря на то что он был самым мелким из всех. У Игоря фамилия была Крупенин.
– А чем тебя зубная паста-то не устраивает? Маленькая, возить легко, стоит немного, – возразил Крупный.
– Не устраивает потому, что сколько людей зубы чистят? Не каждый, и только раз в день. А курят все, и постоянно…
– Да, с этим не поспоришь, – сказал Мартын, – все дети курят, вместо того, чтобы зубы чистить.
Четыре приятеля сидели на рынке, возле картонки, на которой лежало 3 блока сигарет «Bond» и два блока сигарет «Magna». Совсем недавно трое из них, Крупный, Мартын и Вася работали на заводе электриками, а Сашка был почти олигархом, они с мамой сдавали 2 комнаты на 1 этаже особняка, начинающим приезжать в область иностранцам. Курил из них только Крупный, но курил не то, что они продавали, перед ним лежала открытая пачка «Camel». Вокруг них стояли женщины и мужчины разного возраста, с такими же картонками, некоторые, более оснащенные, клали картонку на ящик из-под пива, а не прямо на землю. Ассортимент продаваемого тоже не отличался большим разнообразием, большинство продавало сигареты, которые купили на оптовом складе коробкой, кто-то продавал то, что удалось утащить у отца из подвала: гаечные ключи или латунные краны. Один странный мужик сидел с ворохом пуховых платков, и, к изумлению друзей, возле него постоянно толпились женщины разного возраста.
Шел девяносто третий год, то время, которое сейчас называется «лихие девяностые». Троим друзьям на этот момент было по двадцать шесть лет, Крупный и в этом отличался от остальных – ему было намного больше, целых двадцать восемь. Отличался он и тем, что в его жизни уже был какой-то «бизнес». Он с приятельницей, которая была старше его на несколько лет сначала продавал отвозил в Польшу макароны, возвращаясь обратно с ящиками бананов. Потом они стали продавать брак обоев, который они по дешевке скупали на местном ЦБЗ, как качественные белорусские обои. Подруга сначала научила его жизни, а потом с тем же энтузиазмом кинула его на все деньги, которые они заработали вместе. У него осталось 500 долларов, все его накопления к девяносто третьему году.
У приятелей были примерно те же гигантские суммы на развитие бизнеса, но одна тысяча ушла на покупку палатки на рынке, теперь они решали, чем наполнить ее полки, исходя из оборотных средств в тысячу долларов. Вариантов было мало, друзья считали, что все ниши на рынке уже заняты, нужно давить рынок ценой и ассортиментом.
– Конечно сигареты, – снова сказал Сашка, – Если мы здесь умудряемся бабки поднимать, прикинь, сколько можно поднять, если вы сигареты из Питера притащите. Все сознательно избегали каких-либо цифр, потому что поднимаемых бабок Крупному хватало только на сигареты. Он не хотел думать, на какие деньги питается он, его жена и их сын. Чаще всего какие-то деньги он зарабатывал, развозя пьяных девушек с дискотек, или отвозя наркоманов в поселок, где торговали наркотой. Сколько раз он отмывал машину от блевотины, вспоминать не хотелось. Иногда вместо денег он получал ножик под нос, вздыхал и ехал за следующим клиентом, надеясь, что он будет хотя бы трезвым или не обдолбанным.
– Ладно, сказал Крупный, – чего сейчас спорить, приедем, и посмотрим, что там купить: может жвачку, может сигареты, что унесем, то и купим.
Они с Мартыном собирались ехать в Питер, на оптовый рынок, Апраксин двор, им рассказали, что там все продается очень дешево, и есть шанс заработать неплохие деньги. В Москву они ехать не хотели, Москва пугала размерами и бандитами. Почему-то им казалось, что в интеллигентном Питере бандитов намного меньше. Бандитами в ту пору назывался любой, чьи мышцы позволяли разбить тебе нос быстрее, чем ты убежишь. Они уже бегали от бандюков со своими пятью блоками сигарет и картонкой, в отличии от теток, торгующих рядом, и мужика с пуховыми платками. Те вздыхали, и молча отдавали ежедневную оплату разрешения на торговлю трем крепким, но не очень быстроногим ребятам. Конечно, долго это продолжаться не могло, но экономия каждый день, это уже неплохо.
Крупный приехал на вокзал за полчаса до отхода поезда на Питер, привычка все делать вовремя передалась от отца, тот ненавидел необязательность и опоздания. Послонявшись по красивому вокзалу, который совершенно не пострадал во время войны, и был больше похож на Эрмитаж, чем на вокзал, он купил булку в буфете, попытался съесть, чертыхнулся и выбросил ее в урну. Традиционно, на вокзале ничего свежего не продавалось, в другое время он был завернул булку, и сунул бы ее в карман, но сегодня, на пути к богатству, он решил и повести себя как богач.
