Хижина ведьмы стояла в глубине старого леса. Тропинка к ней вела едва заметная и очень пугающая – ее часто пересекали упавшие обомшелые бревна, скрывали низко свисающие ветки, по краям едва видимой глазом стежки топорщились колючие травы. Верхом не проехать, да и пешком непросто дойти. Тем не менее, леди Вероника шла, шепча бледными губами молитвы.
Шесть лет назад миловидную дочь рыцаря выдали замуж за барона Грэйнжа. Брак считался хорошей сделкой – отец дал за ней две рощи, заливные луга и мельницу. Барон же прислал в ответ коня, меч и доспехи для старшего брата Вероники.
Соседки завидовали ей – еще бы, муж имел титул, немаленький замок, и желание стать самым крупным землевладельцем в округе! Она сама смотрела на мужчину, которому предстояло стать ее мужем с некоторым изумлением – он был громогласен, широк в плечах и как говорили, весьма богат и искусен в бою. Ее наивное сердечко трепетало, когда жених, сверкая драгоценной цепью и воинским поясом, взял ее за руку, чтобы принести клятву помолвки.
Дальше все закрутилось быстро – спешно пошили платье, из отложенной еще матерью драгоценной ткани, собрали пару сундуков с приданым, и уже через месяц провели брачную церемонию. Барон собирался по первому снегу уйти в поход, и желал оставить замок под присмотром молодой жены.
Все получилось так, как желал барон. Свадьба, пир, ночь в объятиях юной девы и наконец успешный поход. Муж не думал о трудностях, с которыми пришлось столкнуться молодой жене. Веронику хорошо учили дома, но ей пришлось потрудиться, чтобы освоиться с обязанностями хозяйки замка. Самой неприятной из них была необходимость разделить с мужем постель.
В первую брачную ночь барон был пьян. Сначала он кричал и пел непристойные песни, потом храпел, рядом с трясущейся молоденькой женой, а к рассвету проснулся, велел подать воды, воспользовался ночным горшком и… завалил ее, точно овцу на постель, лишил невинности, задрав юбки ночного платья на голову, словно прачке.
Утром невеста была бледна, но все списали на усталость от брачных игр, ведь простыня была щедро орошена кровью и семенем. К счастью для Вероники барон следовал моде высшей аристократии, так что не спал с женой в одной постели, а только навещал ее.
В первый год брака это случалось регулярно и почти всегда одинаково – после ужина барон заходил в ее спальню, выгонял служанок, нагибал жену к постели, делал свое дело и уходил, оставляя Веронику в слезах. Потом она привыкла, научилась думать в такие моменты о хозяйстве, о погоде или собственной усталости.
В первый год барон был довольно терпимым. На людях оказывал жене уважение, дарил подарки, потом начал раздражаться, когда служанки предупреждали его, что «леди сегодня не здорова». На второй год, служанку, которая передала весть о недоступности жены, барон разложил прямо на подоконнике. Девица, к счастью, была тертая, поэтому немного поплакала, получила от баронессы монетку, и утешилась. Потом к барону с сообщением ходили лишь те, кто готов был задрать юбки за серебряник.
На третий год случилось несчастье с отцом Вероники – старого рыцаря хватил удар. Старший брат унаследовал скромный дом и земли, женился и… прислал к сестре их общую младшую сестру, с письмом и небольшим сундуком приданого. Виолетта была младше Вероники на десять лет и когда-то стоила жизни их матери. Девочка росла тихой, послушной, чем уж она так не угодила невестке, было непонятно.
Баронесса даже обрадовалась – она считалась слишком молодой хозяйкой, да еще и бездетной, поэтому вассалы мужа не присылали к ней своих дочерей. А тут помощница, которой уже десять лет, да и будет с кем поговорить, когда станет тоскливо. Сестра поначалу робела, потом освоилась, прижилась в замке и действительно стала подспорьем и утешением.
Время бежало. К четвертому году барон перестал оказывать своей жене даже малейшие знаки внимания. Хотя продолжал приходить в ее спальню. Теперь она все чаще слышала «сухая ветка», «бесплодная утроба», «пустоцвет». Вероника терпела. Находила свои радости в рукоделии, в приготовлении пищи, в опрятном виде замка, которым она продолжала управлять.
Вот тут ее не мог упрекнуть никто. Обязанности хозяйки она исполняла безупречно. Многочисленные друзья и гости барона Грэйнжа нахваливали чистоту, порядок, вкусную еду и своевременность услуг, а потом печально качали головами – ведь долг жены родить наследника.
Пятый и шестой год брака тянулись для Вероники мучительно, как колючая конопляная веревка. А в самом начале седьмого года, барон бросил взгляд на подросшую, расцветающую Виолетту и буднично сказал жене:
– К концу года уедешь в монастырь. Семь лет бесплодия дают мне право жениться снова.
Молодая женщина побледнела, но удержалась. Знала, коли выскажет какие-либо эмоции, муж будет дразнить, обзывать и давить на нее, пока не доведет до слез.
– Как будет угодно моему лорду, – почти прошептала она и все же спросила: – вы уже выбрали девушку для нового брака?
– Твоя сестра стала весьма аппетитной вишенкой, – оскалился мужчина, неприличным взглядом разглядывая Виолетту, – надеюсь, она будет более плодоносна.
