Ещё один тяжёлый рабочий день остался позади, но усталость эта была скорее приятной. Алан бросил короткий взгляд на горн, где в тлеющих угольках медленно остывала поковка будущего ножа. Кузнец залпом осушил кружку с уже ставшей тёплой водой, повесил кожаный фартук на крючок у выхода из мастерской и покинул кузницу.
Глубокая ночь встретила Алана иссиня-черным небом, усеянным россыпью звёзд, ветром, встрепавшим короткие черные волосы, и в глубине души парень в очередной раз порадовался тому, что обосновался в стороне от крупного города, огни которого не позволяли жителям сполна насладиться красотой звёздного неба и свежим, бодрящим воздухом, вобравшим в себя тонкие нотки осевшей росы, ароматы соцветий трав и той неповторимой летней влажности, которой почти не бывает в застроенных бетонными муравейниками городах.
Алан сделал глубокий вдох, с чувством удовлетворения кивнул своим мыслям и умылся водой из массивной стальной бочки, что собирала в себе чистую дождевую воду.
Покончив с рутиной, молодой мастер навёл в кузнице порядок, переоделся, бросил рабочую одежду в рюкзак и закрыл помещение, направившись по узкой тропинке, ведущей между вспаханными огородами в сторону дома. Фонари на улицах уже горели, провожая своим неярким светом одиноких ночных гуляк и редкие парочки, окна в некоторых домах, давным давно построенных предками нынешних жителей из крупных отесанных камней, еще горели, а трубы на местами покрытых мхом черепичных крышах уютно попыхивали дымом.
Вскоре тропинка вывела Алана на сельскую дорогу, выложенную камнем и обросшую по обеим сторонам низкими кустарниками. Так, неторопливым шагом, он вскоре и добрался до своего дома.
Жилище кузнеца и его родителей представляло собой классический каменный дом вроде тех, какие можно было встретить во многих английских деревнях: двухэтажная каменная конструкция могла показаться ветхой из-за потёртой ветром облицовки и мшистой зелени, покрывающей стены в некоторых местах, но такие дома славились своей стойкостью и сохранением тепла при достаточном уходе хозяев. Отец Алана, 67-летний фермер Олли Баффет, с детства воспитывался в железной дисциплине и труде, а потом передал это воспитание самому Алану. Олли слыл у односельчан крепким хозяйственником, участок его всегда был в порядке: газон пострижен, цветы ухожены, гараж и хозяйственные постройки поддерживались в чистоте. То же самое касалось и дома. Если внешний вид его мог натолкнуть приезжего туриста на мысли о ветхости жилья, то зайдя внутрь, путник мгновенно поменял бы свое мнение. Красивый и надежный ламинат под темное дерево, белоснежные обои с нейтральными рисунками, натяжной потолок, аккуратная самодельная мебель, созданная самим Олли, который работал столяром больше двадцати лет – всё это создавало непередаваемую атмосферу жилья крепкой и рукастой семьи.
Мать Алана, Элизабет, будучи чуть более «современной» в плане профессии, долгое время трудилась старшим финансистом в крупной строительной компании, а два года назад, когда ей исполнилось 65 лет, оставила трудовую деятельность и занялась хозяйством вместе с мужем.
Когда Алану исполнилось 15 лет, он заинтересовался кузнечным делом, и отец, поощрив это стремление, соорудил на участке небольшую кузницу, а через три года, заметив ощутимый прогресс в деятельности сына, вложился в покупку отдельного участка и строительство полноценной кузницы. К тому времени Алан уже стал известным мастеровым в своей и окружающих деревнях, изготавливал сельскохозяйственные инструменты, ножи для охотников и даже заезжих туристов. За два года кузница стала не просто рабочим местом, но и своеобразной достопримечательностью, где можно было купить красивых кованных сувениров.
Одной работой, конечно же, жизнь Алана не ограничивалась: столь же страстно, как и кузнечное ремесло, молодой мастер любил музыку и творчество. Гитара и блокнот были его постоянными спутниками. Правда, если в музыке он ограничивался уровнем любителя, разучивая песни известных музыкантов рок-направления, то в писательство погружался с головой. В детстве, с мягкой подачи дорогой тётушки, которая заменила ему бабушку, он влюбился в книги и прочитал всю сельскую библиотеку, отдавая предпочтение вымышленным фентези-мирам, а со временем начал писать сам. Он старательно продумывал законы собственных миров, выстраивал логику повествования так, чтобы любое событие, происходящее в мире, можно было объяснить тем или иным законом мироздания. В печать его книги так и не пошли, а вот в интернете Алану удалось заслужить немалое признание в кругах ему подобных творцов. И вот так, вокруг кузницы, музыки и прозы, крутилась большая часть жизни молодого англичанина. Что до социального круга общения в реальной жизни – тут Алан ограничивался общением с посетителями кузницы да небольшой группой друзей детства, заводить же новые знакомства ему было тяжело.
– Мама, папа, я дома. – Бросив дежурную фразу приветствия, Алан сбросил рюкзак на полку, снял верхнюю одежду и забросил «рабочку» в стиральную машину. Отец, следуя давней привычке, сидел в гостиной, раскуривая трубку за очередной передачей с «дачными лайфхаками», а Элизабет ворковала на кухне за готовкой. Аромат жаркого из говядины и пирога с фаршем мягко ударил в нос, и Алан зажмурился, предвкушая вкусный ужин.
